Владимир Фролов: Не думал, что обрадуюсь потере

Осенью прошлого года Владимир Фролов продал свой банк. Бренда «Северная казна» больше не существует. Внуков у Фролова пока нет, а силы еще есть. Бывший банкир рассказал о первом дне, когда ему не нужно было идти в свой банк, и последующих двух месяцах размышлений. О том, почему не стоит торопиться выйти из неопределенности, в его истории «БЖ».    

Владимир Фролов, президент «Ассоциации налоги России». 

 

Я запомнил слова одного человека, что, возможно, сам Бог оторвал меня от «Северной казны», чтобы я мог сделать в жизни что-то еще более значимое и важное. Та жизнь, которая у меня была в банке, со временем стала монотонной: уж слишком все было нарочито хорошо. Это стало надоедать. Но оторваться от такого дела добровольно – невозможно.

Моя жизнь на крутых изломах судьбы соткана из неопределенности. Именно неопределенности, а не случайности. Я знаю разницу между двумя этими понятиями. В случайном процессе всегда можно вычислить вероятность наступления того или иного события, и это существенная для принятия решения информация, а при неопределенности все события равновероятны. Кризис – время неопределенности, и когда какие-то люди говорят, что знают, что будет дальше – это неправда. Мы можем только предполагать. Многие процессы в жизни не могут быть случайными в принципе, только неопределенными. Есть такой профессор математики Алимов, который все время воевал со смешением понятий неопределенности и случайности. Например, когда ракета летит на Луну, то предполагают, что она, допустим, долетит с вероятностью 90 процентов. Он говорил: «Нет, она либо долетит, либо не долетит. Это не случайный процесс, а неопределенный».

Сорос как-то сказал, что в экономике нет прогнозов – есть только сценарии. Ситуация с «Северной казной» – тому подтверждение». Все было до предела банально – возбудили народ вокруг банка заявлением о том, что у нас якобы трудности. Это сценарий, который был написан конкретными людьми. Когда нас стали просаживать по ликвидности, мне звонил человек, который планировал забрать банк бесплатно, и спрашивал: «Пойдешь под нас?» – «Нет». – «Ты же разоришься!» – «Лучше разорюсь, но банк не отдам ни за что». Сел на самолет, улетел в Москву и стал переписывать этот сценарий теми средствами, которые тогда у меня были, – начал искать покупателя.

Помню первый день, когда не нужно было идти в банк – я был счастлив. Наконец-то закончилось смутное время. С наездами, конфликтами, черным пиаром… Я так от этого устал, что две недели с наслаждением просто отсыпался. Даже на Новый год никуда не поехал, не нужны были развлечения и маскарады. Хотелось сосредоточиться. Полтора-два месяца размышлял о ведении бизнеса, о жизни, стал несколько другим человеком, много начал чувствовать и понимать глубже, мудрее.

Даже пес, который раньше довольно спокойно ко мне относился, вдруг стал максимально доброжелательным — сядет рядом, голову положит, вздыхает. Но сидеть дома, гладить собачку по голове и смотреть программу «Время» – вряд ли я способен на это. Хотя и в такие моменты мозг работает непрерывно. Неопределенность бывает мучительна, но я считаю, что не нужно торопиться из нее выскочить. Не надо суетиться. То, что заинтересовало бы меня вчера, уже неинтересно сегодня, когда я определился и точно знаю, что буду делать. Я собрал команду, с которой начну новый проект. Никогда бы не подумал, что через два-три месяца после прощания с «Северной казной» перестану об этом сожалеть. Она не была венцом творения, новое будет намного лучше. Я уже вижу, что гонка вот-вот начнется, и меня охватывает азарт.

В неопределенности скрыты как будущие поражения, так и будущие победы. Есть большая прослойка бесконечно глупых людей, тех, кто первостепенное значение придает обладанию деньгами. Они думают, что заработали столько, сколько не смогут потратить за всю жизнь. Говорят, что хватит еще на детей и внуков. Это заблуждение. Дерипаска когда-то владел состоянием, оцениваемым в сорок миллиардов долларов, – он был самым богатым человеком России. Сегодня даже оставшиеся четыре миллиарда, скорее всего, нарисованы на бумажке; предприятия, которыми он владеет, должны кредиторам миллиарды. Не буду множить примеры. Любое текущее положение вещей временно. И нынешний кризис – не последний на планете. Справедливо и обратное: сейчас ты не лидер, а через пять-десять лет возглавишь гонку. Так было и с «Северной казной», которая в 1998 году никого не интересовала. Думая об этом, я пришел к выводу, что материальное благополучие – это не сумасшедшее количество денег. Во-первых, это собственная дееспособность, а во-вторых, приличные люди, которые тебя поддержат.

Слабых людей неопределенность ломает, сильных – делает еще сильней. Иногда я стремительно поднимал людей по карьерной лестнице и лестнице благополучия, мог построить загородный дом и отдать за три рубля другу (как мне тогда казалось). В трудный момент некоторые из этих людей предали. Еще одно подтверждение давно известного правила: делай, что считаешь должным, и не жди ничего в ответ. В трудный момент тому, кто слаб, кажется, что мир рушится и надо спасать только себя, причем любыми средствами. На самом деле это не так: это всего лишь один из эпизодов жизни. Но такие моменты очень полезны, ведь можно расстаться с балластом из слабых людей, не прилагая никаких сил, – они сами выбросятся за борт. Пусть сегодня кажется, что эта потеря очень дорого стоит – завтра эта цена покажется смешной. Сегодня я собрал вокруг себя тех, кто не испугался и не предал. Эти люди – мой главный капитал.

У меня нет робости перед жизнью. Самое увлекательное и упоительное – за одну жизнь прожить несколько жизней. «Северная казна» – это всего лишь одно из моих воплощений. Когда-то я серьезно занимался спортом, затем наукой, потом программированием – наша компания стала одной из первых в этом бизнесе, далее стал заниматься арбитражными процессами по налогам и параллельно писал Налоговый кодекс, затем ушел в банковский сектор. И я счастлив, что живу именно такой, творческой, разнообразной и интересной жизнью, пусть даже она иногда приводит меня к крутым поворотам.