Вид сверху лучше

Сенатор Совета Федерации Аркадий Чернецкий критически оценивает новые идеи, связанные с развитием Екатеринбурга. Экс-мэр теперь смотрит на город снаружи, со стороны инвесторов. В интервью «ДК» он рассказал, как с этой позиции выглядит агломерация Екатеринбурга и Челябинска, платные дороги, концессии МУПов и другие замыслы. И объяснил, почему на деньги Федерации городу лучше не рассчитывать.

Западные эксперты — Ричард Флорида, Джоэль Коткин и другие — считают движущей силой мировой экономики конкуренцию мегаполисов. Преимущества получают города, которым удалось найти несколько направлений бизнеса, связанных с высокими технологиями, сохранив при этом традиционные отрасли экономики. К тем же выводам пришли разработчики стратегического плана развития Екатеринбурга. «Мы не сосредоточивались на отдельных отраслях, полагая, что развитие города подразумевает много целей, — говорит Аркадий Чернецкий. — Другое дело, что предпосылки складывались неравномерно — в каждый период времени среди разных направлений были лидеры и аутсайдеры. Но это естественный процесс, от которого никуда не деться. Мы и сейчас не можем предугадать, какая сфера промышленности будет доминировать, скажем, в 2020 г. Понятно лишь, что индустриальная экономика уступит место высоким технологиям. Хотя думаю, что тяжелая промышленность, от которой избавляется Европа, у нас частично останется».
Успеха можно добиться быстрее, сосредоточив усилия на одном-двух направлениях. Если говорить об инфраструктуре, это дороги. Например, в Челябинске Михаил Юревич эту проблему решил.
— Дороги в Челябинске всегда были хуже, чем в Екатеринбурге. Ситуация изменилась в последние 3-4 года, когда область начала вкладывать большие средства в дорожное строительство. Вы знаете, сколько правительство выделило Челябинску в этом году? Огромные суммы, в разы превышающие то, что получает Екатеринбург. Дай бог, то, что городу нужны хорошие дороги, поймут и у нас в правительстве.
Вы про федеральные деньги?
— Нет, про областные. Средства, выделяемые Федерацией, Екатеринбург и Челябинск получают сопоставимые. Мы многое делаем за счет собственного бюджета, но это не значит, что стратегический план развития — план только городской администрации. Муниципалитет изначально привлекал к сотрудничеству правительство области и на словах получал поддержку. Не все обещания сбылись, но очевидно, что за свой счет Екатеринбург не смог бы построить аэропорт или заложить район Академический. Свою часть работы мы сделали — выделили для этих проектов земельные участки, обеспечили новые объекты водой и теплом. Ясно, что такие проекты делаются либо на деньги инвесторов, либо на деньги области, либо на деньги Федерации. Еще лучше, когда можно рассчитывать на несколько источников.
Западные экономисты считают, что конкуренцию транснациональных компаний сменяет конкуренция между городами. Наши говорят, что противостояние городов-миллионников мешает им пробиваться на мировые рынки.
— Никто конкуренцию между городами не отменял. Прежде всего это борьба за ресурсы, особенно между пунктами, которые расположены рядом или реализуют однотипные инвестпроекты. Екатеринбург и Челябинск соперничают за кадры, Екатеринбург и Нижний Новгород — за ЕХРО-2020. Не надо только эти вещи абсолютизировать — ни отрицать конкуренцию, ни превозносить. С Ростовом-на-Дону нам сегодня делить нечего, а завтра интересы могут пересечься. Партнерских отношений это, кстати, не отменяет — при необходимости города-миллионники могут отстаивать общую точку зрения на федеральном уровне. В разработке законов, касающихся муниципалитетов, например. Или при обмене опытом.
Предпринимала ли администрация Екатеринбурга усилия, чтобы привлечь в город конкретного управленца или специалиста, который способствовал бы развитию территории?
— Вообще, в ее компетенцию это не входит. Это не компартия, отвечавшая за то, что от Иванова жена ушла, а Петров вовремя из командировки не вернулся. Хотя заниматься кадровыми проблемами приходилось, особенно в тех случаях, когда мы видели, что крупному холдингу нужен новый директор. В свое время мы помогали привлечь качественных специалистов на руководящие должности в промышленном секторе. Если говорить о культурной сфере, могу привести в пример Театр оперы и балета, где было сложное положение с руководством, пока Михаил Швыдкой не представил мне кандидата Андрея Шишкина. Оказалось, что это специалист принципиально иного уровня. С его приходом в театре появились новые интересные постановки, труппа стала чаще выбираться на гастроли. Можно и другие примеры вспомнить.

В центре и по краям
Административные и географические границы Екатеринбурга постепенно размываются. С 2003 г., когда презентовали стратегический план развития города, началось освоение западных территорий. Сторонники глобализации предложили объеди­нить Екатеринбург и Челябинск. Идея агломерации двух мегаполисов уже стала популярной.
На бизнес-форуме «Будущее города» Александр Высокинский говорил, что пора застраивать территорию между Екатеринбургом и Челябинском, создавая предпосылки для их объединения. Как вам такая идея?
— Партнерские отношения у городов есть и сейчас, но 200 км — все-таки большое расстояние. Всерьез говорить, что два города сольются воедино, не приходится. Челябинск будет существовать сам по себе, Екатеринбург — сам по себе. Другое дело, что в Екатеринбурге может развиваться некий уникальный функционал в интересах всего региона: авиаперевозки, логистика, торговля, высшее образование.
О «Большом Екатеринбурге», проекте расширения границ за счет городов-спутников, ничего не слышно. Он движется?
— Нет, там серьезно ничего не движется, но я знаю, интерес к теме губернатор не потерял. Сейчас, видимо, появились более насущные вопросы, из-за которых конкретные действия откладываются. Хотя для реализации этого проекта не требуется особых усилий, даже денег больших не нужно. Только желание довести начатое до конца. Думаю, до выборов ничего не изменится — надо ждать следующего года.
Какой из подходов в застройке Екатеринбурга вам ближе — уходить вширь или осваивать внутренние территории?
— От расширения границ нам никуда не деться — Екатеринбург будет расти, в том числе из-за того, что требования к жилью меняются. Многие стремятся за город — в коттеджи, таунхаусы, малоэтажные дома. В центре площадок мало — рано или поздно застройку придется обновлять. Москва уже начала сносить пятиэтажки — при бюджете, в 50 раз превышающем бюджет Екатеринбурга, ей это делать проще. Но регионы тоже к этому придут. Ближайшая задача города — избавиться от более старых деревянных домов на Уралмаше, Химмаше, Эльмаше и Вторчермете. Эти площадки надо задействовать под современную застройку в первую очередь.
Застройщики говорят: мы быстро освоим земли вокруг Екатеринбурга, если власти обеспечат наши участки дорогами, водопроводом, электричеством.
— Теоретически это правильно, хотя к таким репликам застройщиков нужно относиться с определенной долей скепсиса. Строительный бум 2007-2008 гг., когда деньги текли рекой, всех разбаловал. Ситуация удивительная! В условиях нормального рынка при снижении спроса понижается и цена. Однако у нас в кризис спрос упал, а цена почти не изменилась. Нет механизмов, которые понуждали бы застройщиков быстро продавать новое жилье.
Вы посмотрите: государство застопорилось на отметке 58-60 млн кв. м в год и никак не может эту цифру перешагнуть. Хотя и председатель правительства, и президент прилагают для этого определенные усилия. Чтобы строить дальше, нужно стимулировать спрос. Понятно, что застройщики и сегодня хотят получать 100-процентную маржу, как в 2000-х. Но людей, готовых покупать дорогое жилье, осталось немного. В орбиту сделок с недвижимостью пора втягивать потребителей с меньшим доходом. Им требуется более дешевое жилье. Застройщики, которые вовремя сориентируются, останутся на плаву. Сегодня им вполне под силу прокладывать коммуникации самостоятельно. А те, кто не понял, что времена изменились, вылетят с рынка. Вместе с неудовлетворенными амбициями.
Областное правительство внедряет практику голландских аукционов, чтобы отдавать землеотводы тем, кто предложит меньшую цену за квадратный метр квартиры.
— Такой закон обсуждается в Минрегионе и, возможно, скоро будет принят. А пока дальше разговоров дело не идет. Сегодня законодательство говорит — кто дороже заплатил за землю, тот и генерал. Все остальное — от лукавого.
В городе много промпредприятий, выбросы которых отравляют атмосферу. Как быть с ними?
— В центре города их практически не осталось. Сейчас речь идет о крупных промзонах — северной и южной. Их сложно вынести за черту города, но за счет мер, которые мы заставили принять местные предприятия, доля промышленных выбросов в общем загрязнении воздуха невелика. Основной вклад вносят автомобили. Поэтому муниципалитет следил, чтобы в город завозили хорошее топливо, обновлял автобусный парк и развивал электротранспорт. Но для улучшения экологии нужно решить ряд опосредованных задач, таких как строительство многоуровневых развязок, правильная организация автомобильного движения. Важно пересадить жителей на хорошие машины.
Это идет вразрез с государственной политикой поддержки отечественного автопрома.
— А госполитика должна быть гибкой. Чем выше доходы граждан, тем больше у них возможностей купить хороший автомобиль. В Екатеринбурге самые высокие доходы населения среди всех миллионников (мы говорим об официальной статистике, понимая, что многие предприятия платят серые зарплаты). Не случайно и автопарк здесь лучше. Я только что вернулся из Иркутска: такое впечатление, что там 70% автомобилей — старые «японцы» с правым рулем. В Самаре другая картина — большинство ездят на «жигулях» не первой свежести. Вывод — подняв жизненный уровень населения, мы улучшим экологическую ситуацию.
Договориться с властью
Свердловская облдума рассматривает законопроект о государственно-частном партнерстве (ГЧП). Он по замыслу авторов поможет вовлечь бизнес в строительство инфраструктуры и позволит привлекать средства из инвестиционного фонда, которым управляет Минрегионразвития. Чиновники полагают, что ГЧП можно распространить и на строительство дорог, которых региону недостает.
Обычно упоминают два примера государственно-частного партнерства — Центральный стадион и район Академический. Что еще можно сделать с помощью ГЧП?
— Хорошее слово ГЧП, на совещании можно сказать со смаком. Но давайте разделим понятия. Бывают просто коммерчески выгодные проекты, при том что у бизнеса есть определенные соглашения с властью. Пример — ТРЦ «Гринвич». Подземный переход на ул. Радищева, прокладку сетей под ул. Вайнера и организацию пешеходной зоны собственники «Малышева-73» делали за свой счет. Это ГЧП? Наверное, нет, ибо доминирует интерес бизнеса — подземный переход приводит людей прямо в торговый центр. Без паркинга и пешеходной зоны интерес к объекту упадет.
Поэтому, говоря о ГЧП, мы имеем в виду, что такой проект не укладывается в традиционную бизнес-схему, но в итоге приносит частной структуре сопутствующие дивиденды (инфраструктурные, имиджевые) и решает проблему территорий. Вот «Ренова» пока еще ничего не получила — львиная доля квартир продана Минобороны. Ценовые тиски там очень жесткие. Но, заселив дома, компания оживила район. Это важно, так как продавать жилье посреди леса очень сложно. А туда, где живут люди, поедут и те, кто будет покупать квартиры на открытом рынке. Поэтому ГЧП требует высокой ответственности и со стороны бизнеса (при отсутствии сиюминутного коммерческого интереса), и со стороны власти, которая должна поддерживать мотивацию бизнеса.
По-вашему, возможно ГЧП в сфере строительства дорог?
— Закон разрешает делать дорогу платной, если есть бесплатный аналог. А новые платные строить можно. Когда мы говорим об абстрактных подходах, все сходится. Но если посчитать, в какую сумму обойдется дорожное строительство, каким должен быть тариф за проезд и сколько народу будет ездить, выгода окажется сомнительной. Если бы экономика складывалась, частные структуры шуровали бы платные дороги, только бы пыль столбом стояла.
В Екатеринбурге есть Кольцовский тракт и есть альтернативная возможность добраться в аэропорт. Почему бы не сделать тракт платным: трафик понятный, платежеспособный спрос высокий. Передать его частному инвестору, а он за это проложит другие дороги.
— Мы такой вариант не прорабатывали. На коротком участке в 5-7 км делать платную дорогу, на мой взгляд, смысла нет. А того, кто это сделает, тут же поднимут на вилы.
Недавно появились проекты, связанные с концессией водопровода и теплосетей города: придут инвесторы, которые вложат деньги и начнут стричь купоны. Что вы об этом думаете?
— Мы часто падки до каких-то звонких идей. В 1994 г., когда начинались приватизационные дела, я сказал (в городе это прозвучало как некая установка): «Результаты работы предприятий, особенно крупных, зависят скорее от качества управления, нежели от формы собственности. Поэтому не теряйте голову и не пытайтесь все приватизировать».
Был случай. В начале 2000-х гг. из Москвы ко мне послали гонца — предлагали большую сумму денег за то, чтобы я отдал в управление екатеринбургский «Водоканал». Прибыл молодой мальчонка, я у него спрашиваю: «Почему ты считаешь, что вы будете управлять лучше?» Ответ был простой: «Потому что мы — бизнесмены, а вы — государственная структура». Я сказал: «Ты в детский садик ходил, когда я управлял 20-тысячным коллективом. Если бы я не знал человека, который тебя прислал, разговаривал бы с тобой иначе. А так — просто иди» Но это не значит, что я против концессии как прогрессивной формы управления. Я против кампанейщины. Если мне дадут расчеты и я увижу — приходит структура со своими источниками денег, которая готова финансировать все технические мероприятия (а это десятки миллиардов рублей) и не забирается по самый локоть в карман жителям, тогда нет вопросов — давайте сотрудничать. Только не надо говорить, что весь мир работает на концессии, — объясните, как это будет работать у нас. А не можете — до свидания
А претендентов, которые сейчас хотят взять в концессию «Водоканал», кто прислал?
— Кроме разговоров «давайте отдадим в концессию», я ничего не слышал.
Губернатор говорил, что решение принято.
— Имен раньше времени не засвечивают. Похоже, это просто попытка зондировать почву.
Есть шанс найти компанию-партнера для проектов, связанных с переработкой мусора? Сообщения о них появляются регулярно, а потом ничего не происходит.
— Плохо с такими компаниями. Быструю отдачу дает только сортировка отходов — бумаги, стекла, пластика и т. д. Под это дело желающие находятся. А дальше остается самая затратная часть — переработка «хвостов», которые никто не сортирует. Что с ними делать — закапывать просто так? Нет смысла. Сжигать? Там серьезные вопросы, связанные с очистными сооружениями. Биогазы получать? Тоже большие траты. И так далее. Город готов отдать переработку мусора частной структуре только в комплексе, взяв на себя обязательства выделить площадку под завод (и на веки вечные обеспечить его мусором). Плюс гарантия, что полученная при переработке энергия будет принята в общую систему. Но желающих пока нет, а ждать их невозможно. Город уже начал строить сортировку сам. Если завтра найдется серьезный инвестор — муниципалитет войдет в инвестпроект своей долей. Если нет — будет пробиваться своими силами. Екатеринбургу не привыкать.