Наверное, уже пора забыть само слово «проблемы» (диалоги с гештальттерапевтом)

В своем желании изменить мир к лучшему человек невероятно капризен. Объясняя жизнь, он создает миллионы теорий про «что? как? и почему?» и забывает при этом просто жить. Потом с такой же одержимостью он начинает эти теории разрушать, воздвигая новые. После страстного танца со своими «предрассудками, комплексами, ожиданием катастроф, механической активностью и мыслями, мыслями, тарабарщиной, тарабарщиной, словами, словами, 24 часа в сутки» приходит время возвращаться к себе. А там, может статься, уже никого нет.

Елена Лепихина, гештальттерапевт Института культурно-образовательных технологий:

Вряд ли гештальттерапия — очередная система, посягнувшая на учение Фрейда с претензией на более совершенную. Хотя в мире и существует сейчас более десятка Институтов гештальттерапии. Понятие "гештальт" ввел немецкий психотерапевт Фредерик Перлз. В переводе это образ, целостная картинка. Любой психический процесс всегда стремится к своему завершению. Если этого не происходит, в голове начинается путаница: один образ цепляется за другой, одна картинка за другую, человек фантазирует, выдает безумные тексты, бесконечный поток сознания, который никак не рефлексируется, не осознается... Возникает тупик. Выйти за пределы которого очень трудно. Выйти и посмотреть на весь этот внутренний карнавал со стороны.

— Не касается ли это, по большей части, только невротиков?

Е.Л.: Перлз называет невротиком любого, кто использует свои возможности, чтобы манипулировать другими, вместо того, чтобы совершенствовать себя. В общем-то невротик ничем другим не отличается от прочих людей, кроме того, что он более чувствителен и все комплексы, которые присутствуют в любом человеке, в нем сильнее выражены.

Гештальттерапия не раскладывает человека на какие-то составляющие, как это делает, к примеру, медицина. Это просто новый подход к жизни. Возьмем боль. Точнее то, что мы называем болью. Маленький ребенок с расшибленной коленкой никогда не скажет «мне больно» в компании своих сверстников. Но если он видит рядом маму со страдальческим лицом, тут же заплачет. Он ответит маме то, что она хочет слышать. Ответит на запрос, сформированный стереотипами взрослых людей.

С точки зрения гештальтерапии, человек имеет право выбора своего собственного восприятия. Он может направить свое внимание на нечто, что он называет хорошим, или на нечто, что он называет плохим. А может просто наблюдать за потоком жизни, никак это не называя.

— На Западе иметь психоаналитика престижно, у нас к этому относятся скептически и настороженно. Чем отличается гештальттерапия от психоанализа?

Е.Л.: Психоаналитик никогда не спрашивает у своего клиента: «Приятно тебе или нет то, что я делаю с тобой, хочешь ты остановиться или нет?». Он имеет какие-то свои представления по поводу представлений своего клиента. Психоанализ хоть и утверждает, что работает с прошлым, на самом деле работает с любовью к прошлому. Работая с привязками, он еще больше привязывает человека к ситуациям прошлого. Гештальттерапия делает совершенно обратное — она старается отвязать от всех прошлых привязок. Завершить все прошлые гештальты, чтобы человек как можно более полно проживал ситуацию «здесь и теперь». Гештальттерапевт никогда не выдвигает никаких предположений по поводу болезней, диагнозов, проблем своего клиента. Для него важно сиюминутное, настоящее проявление человека. Потому что человек в любой момент жизни ведет себя как существо, которое имеет все свое прошлое, настоящее и будущее, сконцентрированное в данном моменте проживания.

— Это трудно понять...

Е.Л.: «Я есть человек», «Я есть личность», «Я есть»... Почему-то эта речевая форма не используется в русском языке. Может быть поэтому Россия зависает где-то между небом и землей.

В группах по гештальттерапии происходят удивительные вещи. На самом деле можно три дня сидеть и молчать, но это должен быть очень высокий уровень продвинутости участников. Когда вскрывается та область, где слова не нужны... Область Любви. В этот момент просто понимаешь и осознаешь: «Я есть». Единственное словосочетание, которое говорит о действительной жизни, а не о замене ее фантазиями, верованиями, грезами, какие бы они ни были глубокие и важные.

На рубеже 20 и 21 веков задача человека, наверное, — уже не просто уметь говорить об опыте, который он имеет. Наверное, уже пора забыть само слово "проблемы". И не называть это вообще никак. Пора молчать...

В Евангелии сказано: «И наступит день, когда не нужны будут языки. Наступит время просто любви». Я думаю, гештальт как раз приближает это время.