«Наши власти обделались»: глава набсовета ЮКОСа рассказал о том, что осталось за кадром

Напомним, инициатором судебного процесса стала Россия: она пожаловалась в Гаагский суд на вердикт третейского суда, который постановил выплатить бывшим акционерам ЮКОСа полсотни миллиардов долларов.

Однако решение, которое планируется принять в Гааге 20 апреля, вряд ли поставит точку в этом долгом споре. Вероятнее всего, проигравшая сторона обратится в следующую инстанцию - Верховный суд Нидерландов. Однако чем дольше будет тянуться процесс, тем больше убытков понесет Россия: с 15 января 2015 года на сумму компенсации начисляются штрафные проценты, увеличивая ее на 2,6 млн долларов в день.

Так же быстро, как и эта сумма, растет список зарубежных российских активов, арестованных по требованию истцов. Россия, в свою очередь, готова принять ответные меры: в декабре 2015 года власти приняли закон, по которому имущество иностранных государств на территории нашей страны разрешается арестовывать.

Последний председатель наблюдательного совета компании ЮКОС Виктор Геращенко вспомнил ключевые подробности дела ЮКОСа и рассказал «МК», где находятся истоки этого бесконечного противостояния.

О личной неприязни Путина к Ходорковскому

Виктор Геращенко вспомнил спор Владимира Путина и Михаила Ходорковского, произошедший в феврале 2003 года на встрече президента с представителями крупного бизнеса. По его мнению, с того момента и началось личная вражда между этими двумя людьми, положившая начало многолетнему делу ЮКОСа.

«Если называть вещи своими именами, наши власти обделались. Не просчитали последствий, не разобрались в ситуации. Да и не хотели разбираться. Я уверен, что в основе дела ЮКОСа лежит личная обида Владимира Владимировича на Михаила Ходорковского. За то, что тот посмел ему перечить. Ходорковский ведь тогда при всех заявил Путину, что тот не разбирается ни в экономике, ни во внешней политике. Мало того, после того, как встреча завершилась, Ходорковский, насколько мне известно, сказал в коридоре Владимиру Потанину: «Володя, ну его на фиг. Давай ты будешь президентом, а я премьером». Сказал не один на один, у разговора были свидетели, которые, судя по всему, и доложили «кому надо». А потом, как мне говорили, уже где-то за границей произнес похожую фразу. Мол, люди, находящиеся у власти, некомпетентны, и пора их менять. И опять при свидетелях. А доносчиков у нас всегда хватало».

Запад раздражает независимость России

Некоторые считают, что когда европейские судьи выносили вердикт о выплате компенсации в размере 50 млрд долларов, ими двигала обида на Россию за ее независимую политику. Геращенко прокомментировал эту версию:

«Ну, наверное, наш конфликт с Западом несколько добавил прыти судьям. Но не более того. Очевидно же, что с компанией и ее акционерами обошлись несправедливо. Как говорили в нашем дворе во времена моего детства, жадность фраера сгубила. Активы распродавались по явно заниженным, надуманным ценам. Хотя я и не крещеный, но не могу не сказать: боженька все видит. Считаю, надо платить. Мы же сами связали себя обязательствами: подписали Энергетическую хартию, согласились на рассмотрение дела Гаагским арбитражем... Никто ведь не заставлял. Значит, должны выполнять то, под чем подписались».

Администрация президента приняла Геращенко «ради галочки»

Геращенко рассказал, что согласился возглавить набсовет ЮКОСа в 2003 году, потому что это была «самая крупная нефтяная компания страны, модернизированная, с очень маленькой внешней задолженностью». Эксперты, к которым он обратился за консультацией, заверили, что налоговые претензии к ЮКОСу - «это просто придирки, что законодательство позволяло использовать внутренние офшорные зоны, что все компании это делали».

«Некоторое время спустя со мной зачем-то захотел встретиться мой бывший помощник в Центробанке, выходец из спецслужб. Сказал, что ему позвонил Виктор Иванов, помощник президента (c 2008 года — директор Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков), и попросил «сказать ему», то есть мне, что «он не туда идет». «А чего, — спрашиваю, — сам не позвонил? Мы же лично знакомы! И вообще, шел бы он куда подальше!» — «Так и передать?» — «Можешь так и передать».

После своего назначения Геращенко пытался договориться о встрече с президентом Путиным, но не вышло. Премьер-министр Дмитрий Медведев тоже был занят, в итоге на аудиенцию согласился  Игорь Шувалов, занимавший тогда должность помощника президента. Геращенко хотел, чтобы власти разрешили ЮКОСу рассчитаться с долгами постепенно.

«На тот момент было известно о двух налоговых требованиях, за 2000 и 2001 годы, составлявших в сумме порядка семи миллиардов долларов. За 2002 и 2003 годы, по нашей оценке, могли «накрутить» еще миллиардов пять. Мы ведь еще не знали, что к нам применят двойные штрафные проценты как к злостным неплательщикам и общая сумма налоговых претензий дойдет до почти 30 миллиардов долларов. Охренеть, я извиняюсь. Но тогда мы исходили из 12 миллиардов. Компания была мощная, эффективная, цены на нефть вполне приличные, так что погасить эту сумму было вполне реально. Но, естественно, не сразу. Предложение было такое: дайте нам спокойно работать, и через два года мы полностью рассчитаемся со всеми долгами».

Шувалов, по слова Геращенко, ответил:

«Мы Ходорковскому не верим. Он просто добивается, чтобы ему дали срок поменьше. Выйдет потом и заявит, что его заставили отдать акции. Начнет судиться».

По словам Геращенко, у Шувалова «была единственная задача — избавить власть от упреков в том, что она не хочет нас выслушать».

«Мол, ты просил о встрече — вот тебе встреча. Не будешь потом говорить, что в администрации президента не захотели разговаривать с представителями ЮКОСа».

Мог ли ЮКОС избежать банкротства?

«Против лома, как говорится, нет приема. Поводом для начала конкурсного производства стала задолженность ЮКОСа перед консорциумом иностранных банков. Из миллиардного кредита, взятого летом 2003 года, оставалось погасить меньше половины, 450 миллионов долларов с хвостиком. Но когда нам запретили любые платежи, кроме относившихся к производственной деятельности, ЮКОС, естественно, вынужден был прекратить выплаты по кредиту. Мы сказали банкам, что погасим долг со всеми набежавшими штрафными процентами сразу после того, как продадим принадлежавший ЮКОСу пакет акций Мажейкяйского нефтеперерабатывающего завода. Стоил этот актив примерно 2,5 миллиарда долларов. Им мы могли распоряжаться свободно, поскольку он находится в Литве, за пределами российской юрисдикции. Банки сначала вроде бы пошли навстречу, а потом втихую продали этот клейм», - рассказал Геращенко.

Дело, по его словам, не обошлось без российских чиновников. На банки было оказано давление: им объяснили, что в зависимости от того, как они поступят с ЮКОСом, будут зависеть дальнейшие перспективы их бизнеса в России.

«Украли, сволочи»

Сам Виктор Геращенко как глава наблюдательного совета ЮКОСа почти не ощущал на себе давления. Не считая одного случая, когда в прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» он употребил слишком резко выражение в адрес действующей власти.

«Да. В тот день, незадолго до эфира, я встречался с двумя приехавшими в Москву коллегами, членами наблюдательного совета ЮКОСа Алексеем Конторовичем, директором Института нефтегазовой геологии и геофизики Сибирского отделения РАН, и Юрием Похолковым, ректором Томского политехнического университета. Посидели в ресторане неподалеку от их гостиницы, выпили, поговорили по душам... Время уже поджимало, поэтому, чтобы не опоздать на передачу, я добрался до «Эха» на метро. Ну и там, что называется, начал резать правду-матку. Я-то, правда, думал, что передача выйдет в записи и меня, если что, «запикают». Но когда у меня вторично вырвалось «выражение», Венедиктов испуганно сказал: «Виктор Владимирович, у нас вообще-то прямой эфир...» После интервью звонит жена: «Как тебе не стыдно, на всю страну матом!»

Спустя несколько дней в кабинете Геращенко был устроен обыск, а самого его вызвали на допрос.

«Ну, раз вызывают, надо идти. Вопросы, как и следовало ожидать, были ни о чем. А под конец прозвучала та же просьба: «Не могли бы вы дать автограф». …Намекнули, чтобы, так сказать, выбирал выражения».