Медный всадник без головы

Сегодняшняя ситуация в медной подотрасли цветной металлургии Свердловской обла- сти очень неоднозначна. С одной стороны, это один из немногих благополучных секторов экономики, который дал в 1997 г. устойчивый рост всех показателей и основные экспортные поступления в казну. Объем производства медного концентрата в натуральном выражении составил 110,3%, меди черновой — 106,3% , меди рафинированной — 115,45% к уровню 1996 г. С другой стороны, жесткая (если не сказать жестокая) конкурентная борьба между предприятиями, постоянные скандальные попытки передела собственности. Вспомним хотя бы попытки руководства “Уралэлектромеди” (УЭМ) получить право голоса в совете директоров Красноуральского комбината “Святогор” или “войну” между московской фирмой “Экология” и группой дружественных швейцарской “Гленкор Интернешнл АГ” компаний за контроль над Средне-Уральским медеплавильным заводом (СУМЗ). Большая часть уральской меди идет за границу, но мировые цены за полгода упали почти вдвое, и скорее всего из-за этого в последнее время обстановка накаляется: крупные пакеты акций меняют хозяев, а вместе с этим на предприятиях начинается смена высших менеджеров. Последний яркий пример — СУМЗ, где держатель контрольного пакета “Гленкор” пытается его продать (если уже не продал), а новый генеральный директор должен появиться на заводе после заседания совета директоров в мае. Кстати, и “Менатеп” отказался от своего участия в АО “УЭМ”, продав свой пакет фирме “Блонд-Инвест” (“темная лошадка”), как годом раньше отказался и от СУМЗа в пользу “Гленкора”. Контрольный пакет ”Святогора” перешел к московской фирме “Росконтракт”, она же владеет и Учалинским ГОКом.

Создавшуюся ситуацию, ее причины и возможные пути разрешения комментирует Борис Смирнов, директор по металлургии цветных и благородных металлов ГНЦ “Уральский институт металлов”, член-корреспондент Академии технологических наук:

“На Урале есть полный технологический комплекс для производства не только черновой и катодной (рафинированной) меди, но и изделий из нее — проката и кабельной продукции. Единая технологическая цепочка такова: руда (Сафьяновский, Волковский и др.) — концентрат и черновая медь (СУМЗ, Святогор, Кировградский комбинат) — рафинированная медь (УЭМ, Кыштымский медеэлектролитный завод) — прокат (два завода по обработке цветных металлов — Каменск-Уральский и Ревдинский) и кабельная продукция (Уралкабель, Камкабель и т.д.). Сегодня все составляющие этой цепочки испытывают больше центробежные, чем центростремительные тенденции. Подоплека прозрачна: практически, цветная металлургия области не имеет собственной работающей сырьевой базы. Свердловские перерабатывающие заводы большую часть сырья получают из других регионов России или из-за границы: из Башкирии, Оренбургской области, с монгольского комбината “Эрдэнэт”, раньше еще возили из Казахстана и Узбекистана. Везут к нам на давальческих условиях сырье, мягко говоря, не лучшего качества с различными токсичными примесями типа свинца и мышьяка. Получив готовую рафинированную медь, весь этот букет отравы мы оставляем у себя в области. Более того, сегодня любая фирма, своя или иностранная, может закупать сырье в Башкирии, здесь его перерабатывать, оставляя прибыль себе, а всю грязь — нам. Дальше может быть только хуже: мы сегодня везем руду из Башкирии или из Оренбурга, но под Оренбургом в Медногорске строятся цехи электролиза. На комбинате “Южуралникель” (г. Орск) тоже ведутся разговоры о таком цехе. Значит, оренбургский концентрат в Свердловскую область не повезут. Концентрат башкирского Учалинского ГОКа, шахты которого находятся наполовину на территории Челябинской области, скорее всего там же и останется. Прекрасно оборудованный завод в Кыштыме или набирающий темпы Карабашский комбинат оттянут поставки на себя.

Более того, государственная политика отталкивает поставщиков сырья от отечественных переработчиков. К примеру, появился Указ Президента, разрешающий акционерным обществам экспортировать сырье цветных металлов, содержащее драгметаллы, при условии, что валютные средства от экспорта этой продукции, оставшиеся после обязательной продажи части выручки на внутреннем валютном рынке, будут направлены на поддержание производства, на его реконструкцию и техническое перевооружение. Да, какие-то средства та же Башкирия в результате этого на решение проблем ГОКа получит, но для уральских заводов этот концентрат потерян. А “Эрдэнэт”, который специально строился для обеспечения уральских заводов, поставлен в такие условия, что ему выгоднее продавать в Китай или Юго-Восточную Азию, чем везти руду к нам, что он и делает.

В то же время медные месторождения в области есть, и, на мой взгляд, если бы мы правильно построили политику, то смогли бы заинтересовать инвесторов и добиться, чтобы эти месторождения заработали. Это дало бы существенную прибавку сырья нашим предприятиям. Кроме того, если бы лома цветных металлов перерабатывались на месте, а не продавались за границу, острота проблемы значительно уменьшилась бы. Сейчас же государство доплачивает за цветной лом, вывезенный за рубеж, 20% его стоимости. К сожалению, грамотной, проработанной политики в отношении развития минерально-сырьевого комплекса не просматривается. А ведь чтобы создать собственную сырьевую базу, требуется три-пять лет при самых благоприятных условиях. За это время мы можем вообще остаться без сырья. Так что борьба предприятий за поставки сырья — это борьба за выживание.

Но сырье — лишь надводная часть айсберга. Ос-новная причина, на наш взгляд, в том, что нет единой государственной политики, не выработана программа развития отрасли, нет даже элементарных попыток управлять ситуацией. И федеральные, и областные власти явно самоустранились от руководства отраслью. Беда в том, что все предприятия единого комплекса цветной металлургии в период быстрой и безоглядной приватизации обрели разных хозяев. После этого государство заняло позицию стороннего наблюдателя, посчитав себя свободным даже от заботы о собственной выгоде. Да, областное правительство оказывает помощь отдельным предприятиям, в основном тем, кто находится в наиболее сложной ситуации или кто громче плачет. Ситуация же требует экономического регулирования. Не мелочной опеки, а именно законодательного установления “правил игры” и стимулирования их выполнения. К примеру, поскольку самым узким местом для областной цветной металлургии является сырье, надо создать условия, при которых предприятию было бы выгодно самому вкладывать средства в развитие своей рудной базы, — льготное налогообложение, регулирование платежей за недропользование, амортизационная и кредитная политика.

Явно просматривается необходимость экономически подталкивать к объединению усилий по принципу горизонтальной технологической цепочки, чтобы конечным продуктом была не рафинированная или, тем более, черновая медь, а прокат или кабельная продукция. А сегодня наш “Уралкабель” покупает катодную медь Норильского комбината, хотя мог бы при разумной экономической политике брать ее у “Уралэлектромеди”. В алюминиевой отрасли или в черной металлургии такие связи от руды до готовой продукции уже начинают просматриваться, однако каждое медное предприятие представляет собой островок и борется за рынки и достойное существование самостоятельно. Года три-четыре назад делалась попытка объединения, создавалась “Уралмедь”, свободный холдинг, в который предприятия области, связанные единой технологической медной цепочкой, входили в качестве учредителей. Ситуация, однако, сложилась так, что каждый директор посчитал себя самым большим генералом, никто никому не захотел уступить, в итоге не осталось ни “Уралмеди”, ни тех директоров. Сегодня и исполнительное руководство, и хозяева предприятий заинтересованы только в получении сиюминутной выгоды, что будет завтра, их заботит очень мало — когда прибыль начинает падать, акции просто продаются. Сами же предприятия между собой вряд ли смогут договориться. Мы наблюдаем начало нового передела собственности в уральской цветной металлургии, появляются первые признаки концентрации в одних руках технологической цепи. Скажем, единый хозяин определился у Гайского ГОКа, комбината “Уралэлектромедь” и, в меньшей степени, Кировградского медеплавильного завода, — компания “Блонд-инвест”. Кроме того, некоторые предприятия уже сейчас имеют возможность приобретать и развивать собственные рудники, как УЭМ или “Святогор”, и даже вложить средства в завод-смежник, чтобы управлять им к своей выгоде. Необходимо приложить усилия, чтобы соблюсти при этом интересы области и государства в целом. Нужно законодательное регулирование ситуации и выработка программы развития отрасли.”

Хотим обратить внимание читателей, что проблемы
медной подотрасли цветной металлургии касаются
не только Свердловской области. И все, что было
сказано выше, в равной степени относится к Башкирии, Оренбургской, Челябинской областям. В целом по региону потребности в медном концентрате удовлетворяются лишь на 40%, при том, что 40% запасов медно-цинковых руд России находится именно на Урале, из которых большая часть — около 70% — сосредоточено в Оренбуржье и Башкирии. Однако каждая область пытается решать проблемы самостоятельно, более того, иногда это делается в ущерб соседям. Вспомним, как на грани остановки оказался Кыштымский медеэлектролитный завод из-за введения Свердловской областной Думой сбора с хозяйствующих субъектов за вывоз за пределы области продукции, содержащей драгметаллы (а именно таким продуктом является черновая медь). Тогда скандал удалось погасить, разъяснив на самом высоком областном уровне, что пресловутое постановление № 724 не касается давальческого сырья. Но проблема-то осталась. Пути выживания каждый ищет свои: “Уралэлектромедь” подбирает под себя золотые прииски и пускает собственное аффинажное производство, “Святогор” организует на своих законсервированных мощностях выпуск минеральных удобрений из техногенного сырья, СУМЗ вкладывает миллионы в реконструкцию цеха двойного суперфосфата. И два завода — СУМЗ и УЭМ, которым, как говорится, “не жить друг без друга”, выясняют отношения по поводу... да не важно, по какому поводу, важно, как договариваются. А “усушка-утруска” эрдэнэтовского концентрата на бескрайних подъездных путях России и “Святогора” или исчезновение произведенной “Уралэлектромедью” готовой меди, принадлежащей тому же “Эрдэнэту”, в далеком санкт-петербургском порту окончательно вынудят монгольских поставщиков забыть к нам дорогу.

И в целом в масштабе уральского региона сегодня превалируют именно местнические интересы, несмотря на существование Ассоциации экономического взаимодействия областей и республик Урала. В Свердловской области принята программа развития рудно-сырьевой базы металлургической промышленности “Руда Урала”, в которой ставка делается только на собственные источники, в Челябинской области реконструируется Карабашский комбинат в расчете на Учалинский ГОК, администрация Оренбургской области учредила медно-никелевую корпорацию для создания у себя полного цикла производства меди. Все эти программы требуют больших капитальных вложений: челябинская, например, стоит более $ 600 млн, только геологоразведочные работы по медным рудам по Свердловской области обойдутся в 30 млрд руб., а для освоения новых медно-цинковых месторождений программа запрашивает около 5 трлн руб.

Конечно, здоровая конкуренция — это здорово, но местничество порождает только ненужное искусственное противостояние. И может, стоит в рамках Ассоциации подумать о концентрации средств и о взаимной поддержке. Не воспользоваться ли собственным опытом времен НЭПа, когда для решения этих проблем создавались синдикаты?

В материале использованы данные

Уралгеолкома и программы “Руда Урала”.