Мандатное побоище

Апрельскими холодными ночами, отгремев, закончились предвыборные бои. Перестали трещать по швам от дрянной полиграфии почтовые ящики, исчезли с экранов знакомые до боли лица. Депутаты с увлечением делят портфели, а электорат может наконец спокойно хранить тишину, помнить ветеранов, рожать детей и до одури работать — кроме него, некому. Журналистам, освободившимся от лихорадочного штампования славословий и кляуз, самое время спокойно оглянуться и в кои-то веки для разнообразия честно (в меру, конечно) вспомнить “минувшие дни и битвы, где вместе рубились они”. О том, кто победил, кто по какому сколько-то-там-мандатному округу выиграл, любой при желании подробно прочитает в партийной прессе, благо уж этого добра в области хватает. А нам показалось, что сам механизм функционирования российской местечковой демократии куда интересней. В конце концов депутаты приходят и уходят, а накопленный ими опыт в области социального и политического дарвинизма обречен на бессмертие.

Итак: выборы. Прежде всего, следует договориться о терминах — слэнге специалистов-имиджмейкеров, главных героев нашего шоу. Подчеркиваем — не всех. И не при всех.

“Тело” — кандидат. Опытный имиджмейкер способен работать сразу на 2-3 тела.

“Слив, слить” — то, что в бизнесе называется подставить, у “братвы” — кинуть, а у социологов, юристов и журналистов — применить недозволенные методы предвыборной борьбы.

“Варяг” — кандидат, избираемый не по месту жительства.

“Засветка” — процесс, ставящий целью сделать кандидата общеизвестным.

“Электорат” — лица, у которых есть время и желание ходить на выборы. В известных кругах употребляется с иронией (“Это не глупая листовка, просто она для электората!”)

“Пенсы” — подавляющее большинство электората. Сокр. от “пенсионеры”. Поодиночке окучиваются легче, в промышленном масштабе — сложнее.

О целях, которыми руководствуется человек, выставляя свою кандидатуру, можно написать целые тома. Кому-то нужно защитить интересы своей компании на законодательном уровне, кто-то вот-вот слетит с должности (а депутата без согласия Думы не уволишь), в общем, все не перечислить. Для простоты будем считать, что кандидат идет в Думу, чтобы в поте лица работать на благо отечества. Возжелав отечеству блага, он обращается к политконсультанту. Тут и сказочке начало...

Финансовый вопрос

В принципе, кандидаты иногда работают и сами, без консультанта. Обычно это члены мощных партийных объединений, у которых есть средства содержать штатных имиджмейкеров общего пользования. Другой случай — кандидаты настолько независимые, что у них нет денег нанять профессионала. Это политические камикадзе, опытные бойцы часто используют их для раскола электората конкурентов. Случаи, когда кандидат сам настолько искушен в политдзю-до, чтобы спланировать и провести свою кампанию, — редкость. Это и нерентабельно: все равно, что хозяин танкера сам будет им командовать, рассчитывать курс по звездам, а при встречном ветре — грести веслами.

Когда имиджмейкер выбран, приходит пора составлять смету. Ее размер зависит от возможностей самого кандидата, опыта консультанта, сложившегося у электората мнения о кандидате (бывают, понятно, совсем “запущенные случаи”), прошлого опыта выборов и т.д. Один из известных консультантов на этих выборах утверждал, что за два миллиона новыми можно провести в Думу любого, хоть слепого, хоть глухого. То есть меньше, чем за шестьдесят миллионов, мы можем иметь самую необычную Думу в мире. Впрочем, это крайний случай, обычно стать депутатом можно дешевле.

Однако и эти деньги где-то нужно взять. От государственных щедрот даются такие копейки, что о них нечего и говорить. Плюс теле- и радиовремя и немножечко площади в прессе, что уже более весомо. Далее — деньги самого кандидата. Тут все просто, было бы желание их тратить. Следующий источник — производственная или финансовая структура, в которой кандидат обыкновенно занимает не последнее место. Чабаны и оленеводы остались в советском прошлом. Но деньги структуры (банка, завода, холдинга) так просто в избирательную кампанию не влить. Нужна схема, позволяющая максимально быстро и безопасно деньги из структуры изъять. Причем не обязательно грубой обналичкой типа “я вам кредит, а вы мне пожертвование на ту же сумму”. Хорошо, например, за полгода до выборов заключить договор с телеканалом о раскрутке своего предприятия, проплатить за год вперед, а ближе к делу попросить вместо слогана “мы шьем лучшие тулупы” вставить “я спасу вас, россияне!”. Им все равно, а кандидату приятно. Без нала, конечно, не обойтись — надо платить агитаторам, надо на непредвиденные расходы, да мало ли что, но вообще-то предпочтение отдается бартеру. Скажем, списать какому-нибудь рекламному агентству со склада фирмы краски и кисточки, получив лично для себя “биг-борд” на оживленной улице. Если кандидат “сидит” на выдаче каких-нибудь лицензий, это вообще дар небес: хочешь торговать семечками в моем районе — заворачивай их в мои портреты. Пользоваться избирательным фондом для таких вещей накладно, есть ведь и налоговая инспекция, поэтому для расчета со СМИ популярна схема “одна пятая”: для приличия оформляется контракт на рекламное время (площадь) на 1/5 реальной стоимости, и эта сумма проплачивается из фонда, остальное передается неучтенкой или бартером.

Надо отдать должное избиркому — созданные им на этих выборах “летучие эскадроны” с участием ОБЭП и опытных налоговиков почти прикрыли эту лазейку. По словам многих консультантов, на сей раз провести проплату таким способом было практически невозможно.

Все вышесказанное относится как к отдельным кандидатам, так и к партиям, с той лишь разницей, что партийным в случае чего финансово помогут единоверцы. Легально показанный избирательный фонд не может превышать (по закону) 5000 минимальных зарплат для кандидата и 20000 минимальных зарплат для избирательного объединения. Среди политиков ходят легенды, что кто-то когда-то умудрялся избраться на такие деньги. Скептики загадочно ухмыляются, но: “есть много, друг Горацио, такого, что и не снилось нашим мудрецам”.

Расходную часть составляют: “засветка” кандидата в СМИ (до трети стоимости кампании — ТВ, еще четверть — пресса и наружка), листовки, агитработа среди потенциального электората (зарплата агитаторов, их жилье в каком-нибудь медвежьем углу, транспорт), расходы на слив конкурентов. Последнее тем притягательней, что стоит дешево, а эффект достаточно силен. И не следует забывать про гонорар команде консультантов — он может достигать $5000 за кампанию, уж как удастся договориться.

Будем работать!

Кроме нас — некому

Смета составлена, пора начинать работать. Теоретически начинать предвыборную агитацию можно не раньше, чем кандидат будет зарегистрирован в избиркоме. Это, естественно, благое пожелание. Начинается все задолго до этого: кандидат засвечивается в СМИ, создаются т.н. медиа-факты (гляньте, как г-н Пупкин дарит детскому дому мешок бубликов!), главное тут не увязывать рассказ об ангеле во плоти с прямым призывом “голосуй”, только и всего. Можно действовать и тоньше — создать рекламный ролик корпоративной или социальной направленности, крутить его в течение полугода до рези в глазах, а потом, когда станет можно, добавить к уже привычному слогану свою фамилию или название партии. Пару примеров с последних выборов назовет любой ребенок.

Момент регистрации кандидата — дело ответственное. Под шумок можно запросто “слить” конкурента, даже целую партию. Для регистрации нужно 25 тыс. подписей, плюс еще небольшой процент сверху — для подстраховки. Если часть (более 15%) подписей оказываются недействительными (нет такого человека с таким паспортом по такому адресу), избирком в регистрации откажет. Понятно, что ни сам кандидат, ни его штаб по домам не пойдет. Нанимаются ходоки, получающие от 1 до 3 рублей новыми за подпись. Ничто не помешает кандидату-конкуренту внедрить пару-тройку агентов в число сборщиков и составить нужное число заведомых фальшивок. В результате соперник сходит с дистанции на старте, и можно сосредоточиться на оставшихся. Не очень красиво, конечно, но чего не сделаешь для блага Отечества. И потом: не пойман — не вор.

Впрочем, настолько дальновидны отнюдь не все. Как правило, клиент спохватывается за полтора месяца до выборов и начинается безумная гонка. С этого момента консультант старается отстранить “тело” от руководства кампанией, высвобождая ему время для встреч с электоратом, раздач будущих слонов, умильных поцелуев в предварительно дезинфицированные младенческие щечки и прочих атрибутов нормального предвыборного спектакля. Как ни странно, кандидат и его команда все время норовят оттеснить политконсультанта, которого сами же наняли — в будушем депутатстве этот навык не раз пригодится, но во время кампании он может стоить мандата.

Перед началом кампании для разработки стратегии проводится пристрелочное социологическое исследование. Объем выборки — около 2% проживающих в округе (больше — дорого, меньше — исследование не даст точной картины). Определяется электорат, запускаются на всю мощность общественные приемные, активизируется засветка кандидата в СМИ, “тело” возят в народ — общаться. При правильном использовании личные встречи — весьма действенный и могучий инструмент. Попробуй убеди бабушку, у которой кандидат побывал дома в гостях и пообещал втрое поднять пенсию, что он наврал. Она и сама это знает, но он ведь чайку попил, уважил, а что еще надо электорату? Всех не обойдешь, но эта бабушка подругам расскажет, те — своим, в общем, процесс пошел.

Дикие люди —

дети гор

Недели за три до заветного часа кампания выходит на финишную прямую. Нанимаются команды агитаторов человек по 30-40, обычно студенты. Благо берут они немного, а некоторые работают вообще в зачет практики (раньше на картошку ездили, а теперь вот...). К этому времени постоянный мониторинг общественного мнения уже дает примерную картину кандидатских успехов. Предвыборные обещания звучат громче и чаще, но получить дополнительные голоса становится трудней — кто не собирался голосовать, тот и не станет, а тот, кто собирался, уже более-менее определился. Добавить голосов себе можно только за счет конкурента. Можно и не добавлять своих — достаточно отнять чужие. Наступает самая увлекательная пора — период антитехнологий. Кто читал рассказ Марка Твена “Как я избирался в губернаторы”, примерно представляет, что это такое, разве что тамошние персонажи по сравнению с нынешними — просто дети. Что ж, мир не стоит на месте, демократия мужает.

Начинается с мелочей, затевать полномасштабную свару первым неэтично. Часто заключаются негласные соглашения не применять грязных методов, но столь же часто эти соглашения нарушаются. Самая невинная шутка на этих выборах — листовка, озаглавленная “Правила заполнения бюллетеня”, в которой предлагалось поставить крестик у фамилии совершенно конкретного кандидата. Дальше — больше. Если раньше подобные действия задевали только конкурентов: ведра грязи и тонны наспех придуманного компромата в прессе, то сейчас пострадать может любой. Стоит привести несколько поучительных примеров.

Фамилии многих кандидатов, изображенные кривыми буквами несмываемой краской, украшают почти весь город, вызывая понятное озлобление. Естественно, ни один из “рекламируемых” ни малейшего отношения к настенному творчеству не имеет — конкурент таким способом “обстригает” его электорат. А если предполагаемый электорат — люди состоятельные, тот же призыв голосовать за Иванова можно выцарапать гвоздем на автомобилях. Ни один кандидат в здравом уме не отдаст штабу приказ в 3 часа ночи неоднократно обзванивать целый район с призывом голосовать за него — самая что ни на есть обычная антитехнология. О том, что водочные раздачи перед избирательным участком — как правило, провокация, известно уже почти всем. А вот кое-что новенькое: завернуть в бумажки с призывом голосовать за конкурета червонцы и разбросать в местах, облюбованных электоратом (в СОБЕСах, например). Кому приятно, когда его столь явно подкупают, вон, даже Госдума сейчас кокетничает, а простому человеку и вовсе гадко. В деревнях и весях хорошо срабатывает трюк “пикник”. Ночью приезжает компания, орет, звенит посудой, стреляет, а наутро распространяется слух что “гуляла” команда конкурента. Зато спаивают в деревнях “не против”, а “за” — менталитет электората вносит коррективы.

А чтобы у конкурента оставалось поменьше времени на осуществление встречного плана, его надо обеспечить каким-то занятием. Постоянные отписки от судов и избиркомов как раз подойдут. Если не за что подавать жалобу (гипотетически, на практике такого еще не бывало), повод фальсифицируется. Берется, допустим, “вражеская” предвыборная листовка, ножницами отрезаются выходные данные, а оставшееся относится в избирком — вот, дескать, нарушение, без выходных данных продукция, разберитесь. Заведомо проигрышно, но у соперника время на отписку уйдет. Во избежание порчи плакатов, растяжек, срывания листовок и прочего, в последние дни перед выборами из тех же агитаторов организуются ночные дозоры и патрулирование. Как легко убедиться, глядя на половину стен в городе, действует это не всегда.

За сутки перед выборами, в полночь (вот ведь романтика!) агитация прекращается. Зато в штабах лихорадочное метание с бумажками и пиликание сотовых телефонов достигает апогея. В основном дело связано с оперативной обстановкой на участках — нужно отследить нарушения у соперников, пресечь, а лучше сдать органам или успеть устранить следы чьей-нибудь провокации. Постепенно появляются из избиркомов данные по явке, хотя предварительные итоги появляются лишь на следующий день. Битва за электорат плавно переходит в борьбу с избиркомом в попытке “выдавить” то, чего не хватило для последнего мандата (вспомните тяжбу объединения работников образования и учащихся Свердловской области, жаждущих отнять второй мандат у ГЗУ).

 

Конечно, эта небольшая статья не претендует на всеобъемлющий рассказ о технологии демократии. И несколько печальная картина, которую она рисует, представляет собой лишь один из возможных срезов — чтобы утешиться, достаточно прочитать чьи-нибудь предвыборные обещания устроить рай земной в отдельно взятой области. А что до несовершенства самой системы: кто-то из известных людей сказал, что демократия — очень плохой способ правления, но остальные еще хуже. Или, перефразируя памятный рекламный слоган начала 90-х, при всем похабстве выборов другой альтернативы нет.