Подписаться
Курс ЦБ на 16.03
91,87
99,97

«Завод просто не бросишь, деньги со счета не снимешь». Честная изнанка реального бизнеса

«Завод просто не бросишь, деньги со счета не снимешь». Честная изнанка реального бизнеса
Иллюстрация: УралСпецТехника

Из этого круга не вырваться. Они начинали с одной машины в кредит, пережили два кризиса, стали владельцами завода, а на яхту так и не заработали: вся прибыль возвращается в бизнес. Зачем им это?

Денис Румянцев и Максим Ситниковучредители группы компаний, в которой есть услуги по аренде строительной техники, производству инертных материалов и железобетонных изделий.  Между тем, начинали они буквально с одного экскаватора, который сдавали строительным компаниям. И была вполне реалистичная мысльзарабатывать, покупать новую технику, сдавать ее в аренду и таким образом обеспечивать себе и своим семьям достойную жизнь.

Но все пошло немного не так. Собственно, так часто и бывает с бизнесами, которые открылись накануне 2008 года, — единицы пережили тот кризис, многие были вынуждены продавать все за бесценок и много лет потом вылезали из долгов.

А тут история уникальная — Денис и Максим, обремененные кредитами, без заказов и без всякой финансовой подушки, не только успешно вышли из кризиса, но и стали развиваться просто огромными темпами.

Впрочем, взрывной рост тоже не принес миллионов. Точнее, те миллионы, что удавалось заработать, приходилось возвращать обратно в бизнес. И так — до бесконечности.

Куда заводят амбиции, почему приходится постоянно придумывать новые направления, выгодно ли владеть заводом ЖБИ и когда, наконец, бизнес начнет не только потреблять инвестиции, но и генерировать прибыль, владельцы ГК «СЕВЕРНЫЙ КАРАВАН» откровенно рассказали DK.RU.

Справка dk.ru

 
Группа компаний «Северный караван» (Екатеринбург) 
Владельцы: Денис Румянцев и Максим Ситников
Подразделения:
«УралСпецТехника» — аренда строительной техники
«Светлогор» — производство инертных материалов.
Завод ЖБИ «Нейва» — производство железобетонных изделий
Годовой оборот группы компаний — порядка 300 млн руб.
Значимые объекты:
Район Академический
Район Солнечный
Реконструкция взлетных полос аэропорта Кольцово
Центральный стадион для Fifa 2018
Выставочный центр Екатеринбург-ЭКСПО
 

Ничего, кроме лизинга

Первые активы «УралСпецТехники» — несколько бывших в употреблении кранов, манипуляторов, автовышек японского производства. В 2007 году, когда все рынки были на подъеме, аренда строительной техники была крайне востребована. Множество предпринимателей работало в этом сегменте: кто-то занимался кранами, кто-то манипуляторами. Румянцев и Ситников решили охватить весь парк. Брали кредиты, покупали технику, нанимали машинистов-операторов.

Но довольно быстро поняли: б/у техника — это неперспективно, и купили первый новый экскаватор-погрузчик JCB. Спрос оказался отличный. Поэтому распродали все, что было, и в течение 2007-2008 гг. приобрели еще пять погрузчиков  JCB и полноповоротный экскаватор.

ДК: На какие деньги вы покупали первую технику?

Максим Ситников: Кредиты, лизинг. Начального капитала у нас не было. Так что когда «бахнул» кризис, у нас не было ничего, кроме лизинга — ничего, только 500 тысяч ежемесячных платежей.

ДК: Какие были ощущения, что вы чувствовали?

Денис Румянцев: Были в шоке.

Максим Ситников: Продали квартиру, которая была в «заначке».

Денис Румянцев: Было два варианта: либо закрываться, либо идти дальше. В то время многие строительные компании закрывались, да и те, кто занимался арендой — тоже. Или продавали технику, или просто возвращали ее лизинговым компаниям и говорили «до свидания». Но мы приняли решение, что в любом случае будем идти дальше.

Денис Румянцев
Денис Румянцев

Максим Ситников: В принципе, мы еще и развивались. В середине кризиса у нас появились более или менее постоянные платежеспособные клиенты, которым стало невыгодно содержать собственный парк. Как раз началось строительство «Академического», под эту стройку мы дальше покупали технику, пусть недорогую.

Денис Румянцев: Если бы мы тогда остановились, кредиты нас погребли бы под собой. После выплаты лизинговым компаниям мы бы еще остались должны. В кризис все падает в цене. Техника, которая раньше стоила дорого, уже никому не нужна, продать ее сложно.

Мы в свое время попали на пик спроса на аренду техники. Потом эта ниша стала заполняться.  Сегодня мы часть машин распродали, потому что там уже особо не заработаешь. Постоянно приходится меняться, мониторить рынок, смотреть, куда двигаться дальше. Все эти кризисы доказывают, что стабильности у нас в государстве, да и в мире тоже, больше никогда не будет.

ДК: Получается, вы все время работали с заемными средствами?

Денис Румянцев: Да. И до сих пор. Позже у нас только ежемесячных платежей по лизингу стало по 4 млн руб. Правда, эти четыре миллиона мы платили, имея уже не четыре единицы техники, а тридцать.

ДК: Был у вас опыт работы с отечественной техникой и импортной? Можете сравнить?

Денис Румянцев: Начинали мы с японской б/у техники, и все было замечательно. Потом купили отечественный автокран. Один раз. И поняли, что связываться с этим больше не хотим. После покупали только импортную новую технику. Каждые три года обновление парка: как только заканчивался лизинг, машину продавали и брали новую. Это важно для клиентов, когда на объект приезжает современная техника, которая не ломается. Да и машинистам приятно работать, и не нужно тратиться на запчасти, ремонт и простой.

ДК: Не верите в отечественное машиностроение?

Денис Румянцев: Увы. Я в технике вообще не разбираюсь и не хочу, зачем мне? Ты когда садишься в иномарку, то просто едешь, и не надо знать, что там в двигателе. Приехал раз в два месяца на ТО, сделал и забыл. То же самое и с техникой.

Максим Ситников: А проблема запчастей? Даже китайская техника: пока новая — она работает. Потом надо менять запчасти, а они все плохие. Как и в случае с отечественной. Ставишь новую запчасть, и она уже «не ходит». Или может неделю или месяц походить, а потом — на ремонт. И дальше бизнеса нет, одни ремонты.  А европейские запчасти могут по десять лет работать. Хотя цена, конечно, разная. Взять стандартный самосвал: китайский стоит 5 млн руб., а такой же европейский 9 млн. А при эксплуатации в стоимости они сравняются.

Максим Ситников
Максим Ситников

ДК: Почему у нас не получается строить свои хорошие экскаваторы?

Денис Румянцев: Может, это государственная политика?

ДК: Какая? Чиновники постоянно называют машиностроение локомотивом.

Денис Румянцев: Они их не стимулируют, а спонсируют. А когда кого-то спонсируют, у того нет стимула развиваться.

И кроме того, все производства у нас сегодня душат налогами, проверками, техникой безопасности и так далее. Одни проверки! Там столько разных требований, что работать в принципе невозможно. Нужно штат людей содержать, чтобы все эти проверки можно было пройти. И то — нереально.

Максим Ситников: На любое производство зайди, и можно уйти оттуда с количеством предписаний.

Денис Румянцев: Та же налоговая. Она же не борется с однодневками, потому что  с них нечего взять. Они хватают тех, у кого что-то есть.  Зачем искать кого-то с ноутбуком и столом «сегодня здесь, завтра там», когда можно прийти к тому, у кого здание, предприятие, машины, свои средства, кто никуда не убежит.

Ну и плюс люди у нас работать не хотят. Найти кадры — очень большая проблема. Начиная от офиса и заканчивая производством. Народ хочет отсидеться, ничего не делать. Причем, на всех производствах самая большая проблема — со специалистами. Везде все держится на пенсионерах, молодежь особо работать не хочет.

ДК: Это проблема образования? Воспитания? Культуры? Чего?

Максим Ситников: Наверное, все вместе. Красивые фильмы смотрят, и хочется жить так же. На заводах работают люди, которые стояли у станков еще тридцать лет назад. Ставишь молодежь — неделя-две и все.

ДК: Вы говорите: душат налогами. Сколько занимают налоги в структуре вашей выручки?

Денис Румянцев: Считать надо.

ДК: У вас разве в голове эта цифра сразу не всплывает? Назовите цифры — все ужаснемся!

Денис Румянцев: За второй квартал четыре с лишним миллиона только НДС + прибыль. И это не считая зарплатных налогов — а это еще где-то под миллион ежемесячно. То есть, за квартал получается порядка 7-8 миллионов рублей  налогов.

УралСпецТехника
Обновлять парк техники приходится раз в три года

Новые бизнесы как набор последовательностей

Когда кризис отступил, органический рост «УралСпецТехники» продолжился. К колесной технике добавилась гусеничная и экскаваторная. Стали работать с карьерами — сдавать экскаваторы в аренду. Щебень забирали взаимозачетом и продавали, это потребовало новых компетенций — торговых, появилась компания «Северный караван» (теперь этим именем назвали всю группу компаний). А как только пул клиентов, закупающих щебень, сложился, встала новая задача — логистическая. Купили первые самосвалы и стали осуществлять перепродажу с доставкой. А как поработали своей техникой на карьерах, так и свое производство щебня стало интересной темой.

ДК: Такое расширение сфер — это набор случайностей?

Максим Ситников: Последовательностей.

Денис Румянцев: Круг общения растет, становится видно, в каких направлениях можно двигаться, появляются новые бизнес-идеи. Так и вышло, что у нас появился свой щебень, мы его добываем на одном из карьеров города. Так появился «СВЕТЛОГОР». Делаем весь цикл: взрываем горную массу, дробим, грузим и развозим покупателям.

ДК: Вы упомянули, что щебень вы производите на партнерских началах с владельцами карьера. Может быть, нужен свой карьер, чтобы увеличить объемы?

Денис Румянцев: Покупка карьера — немыслимые затраты. Карьер может стоить от 40 млн руб. до миллиарда. Зависит от запасов породы, инфраструктуры, наличия железной дороги, вблизи от города или вдалеке. Ведь в продаже щебня самое главное — это логистика. Удаленный карьер в принципе неконкурентоспособен.

Ну и потом, прежде чем купить что-то, надо знать рынок.  Это узкоспециализированная деятельность, сложное и невысокорентабельное производство, в нем нужно досконально разбираться.  Выкинуть деньги и работать в минус?

ДК: А вы разбирались, когда «вошли» в щебень?

Денис Румянцев: Нет, конечно. Мы тоже пошли туда, абсолютно не обладая никакими знаниями. Похоронили несколько десятков миллионов, прежде чем стали зарабатывать.

ДК: Похоронили на что?

Максим Ситников: На оборудование. Первый дробильный комплекс, который мы взяли, совсем не подходил для этого карьера и для этого твердого камня.

Производство щебня компанией СВЕТЛОГОР
Для уральского твердого камня подойдет не любое щебеночное оборудование

Денис Румянцев: Но не это главное. К примеру, есть маленькие и большие грузовики. Чтобы что-то перевезти, можно десять раз съездить на маленьком грузовике либо один раз — на большом. Экономика будет разная. То же самое и у нас. На одном оборудовании можно произвести 500 кубов щебня в смену, а на другом — тысячу. Себестоимость при тех же затратах будет в два раза меньше. Поэтому оборудование подбирается под конкретное месторождение, под конкретный камень  и конкретные цели. А  наш комплекс, который мы купили за 15 с лишним миллионов рублей, по производительности не подходил для этого карьера. К тому же он был отечественный, а про это мы уже выше говорили.

Поэтому первые пару лет мы работали в минус или в ноль. Выживали только за счет того, что обладали своей техникой.

ДК: А почему вы купили такой комплекс? Вы сейчас все ошибки назвали. Разве вы не могли изучить рынок, в интернете почитать?

Денис Румянцев: Этому не научишься в интернете. Это сейчас мы сразу видим, какие ошибки совершают собственники того или иного карьера, а тогда многого не знали. При этом если ты ошибся с покупкой оборудования, не факт, что сможешь быстро его заменить. Сначала нужно полгода на монтаж, потом требуется время, чтобы понять, что ты ошибся. И если ты уже работаешь, то остановить оборудование бывает смерти подобно, ведь не будет источника дохода, и тогда вообще ничего поменять будет невозможно.

Любое производство очень инертно, что ЖБИ, что производство щебня. Технику можно быстро купить-продать, а любое  производство… месяцы и годы уходят на то, чтобы что-то наладить, запустить, поменять. Плюс подобрать технологии и людей.  

Так что по сути эти 15 миллионов были потеряны. Но это — опыт.

Куда деть деньги, если кончились лизинги

Не только производство щебня принесло Денису Румянцеву и Максиму Ситникову прямые убытки. Самым дорогим — и оттого самым ценным — стала для них покупка полноценного большого завода по производству ЖБИ.

ДК: Все знают, что строительное производство — это очень рискованно. Карьер разве не научил вас внимательнее относиться к расходам?

Максим Ситников: Появилось какое-то свободное время, скажем так.

Денис Румянцев: Нет, не свободное время, а появился опыт по карьеру. Мы там изменили ситуацию. И закончились выплаты по лизингу, мы стали свободны от обязательств.

Максим Ситников: Когда по 4 миллиона лизингов платишь, а потом они заканчиваются…. Куда деньги-то девать? (смеются)

Денис Румянцев: Появились люди, которые предложили нам такую бизнес-идею, правда, более мелкого масштаба: производство ЖБИ полугаражного типа. Нам это было неинтересно.

А через месяц они опять пришли и сказали, что продается завод в Невьянске, и на нем можно организовать полный цикл. Мы съездили, посмотрели. Интересно! Во-первых, это завод — масштаб! Плюс железнодорожный тупик. Рядом трасса, тут же, через забор, цементный завод, песок тоже вроде бы рядом. Да и люди говорят, что это такой хороший бизнес…

ДК: А что вы увидели, когда впервые туда приехали?

Максим Ситников: Большая территория, жд-тупик, офисное здание, пускай и не новое. Цеха 5 тыс. квадратных метров. Краны-балки двигаются, видно, что движение есть.

Денис Румянцев: Но там все было старое, 1953 постройки.

Продукция завода ЖБИ Нейва
За несколько лет завод удалось модернизировать и наладить выпуск новой продукции

ДК: Какой аргумент был решающим для положительного решения?

Максим Ситников: Мы подумали: раз уж все уже тут создано, то можно попробовать, пускай прибылей не будет, хотя бы в ноль для начала сможем  работать…

Денис Румянцев: Да и сумма показалась относительно небольшой.

Максим Ситников: Мы всегда принимаем решение о новом направлении, оценив спрос. На тот момент существовал дефицит колец, плит. Мы могли бы предложить это строителям — так же, как в свое время предложили щебень (и он пошел). Подумали, почему нет? Будем делать ЖБИ и продавать тем же строителям.

ДК: Сколько стоил этот завод?

Денис Румянцев: Ну… после 4 миллионов ежемесячных платежей нам показалось, что все будет нормально.

ДК: И все же — сколько?

Денис Румянцев: (пауза) 40 с лишним миллионов. И все по новой — лизинги, кредиты. Тогда мы еще и дробильное оборудование купили. Это был 2015 год, начало осени.

И тут скакнул доллар.

И все пошло не так, как хотелось, потому что техника у нас вся импортная, запчасти импортные, цены на аренду упали, спрос упал. Аренда уже стала на уровне выживаемости.

Но тут карьер стал немного тащить, за счет него мы выжили.

ДК: Так что с заводом?

Денис Румянцев: Мы зашли туда в зиму, а это не сезон. Понятно, были убытки, но как-то работали. Надеялись, что в сезон начнем клиентов нарабатывать, как это происходит в строительном бизнесе.

Но следующей весной возникла проблема с котельной. Раньше она принадлежала заводу, потом ее отдали администрации. Она топила поселок, а мы пользовались отоплением и паром от этой котельной. И тут ее закрыли: администрация построила для поселка новую современную котельную, а старая неэкономичная стала не нужна. Соответственно, пришлось строить свою. Начали в июне-июле, а запустили ее только в январе! Полгода ушло и порядка 14 миллионов, в лизинг опять же. Соответственно, завод не работал, потому что без пара невозможно ничего производить.

Новую котельную запустили зимой, это опять не сезон, самое плохое время. Мы уже думали вообще бросить этот завод, все другие бизнесы поджали, часть техники распродали. Но потом у нас появился небольшой заказ по свайной продукции, за счет него и выбрались.

Потом поняли, что надо не распыляться, а занимать свой сегмент, сдали в металлолом старые некачественные формы, закупили новых на 7-8 миллионов. Сделали акцент на свайную линию, стали одними из лидеров по производству железобетонных забивных свай. Раскачали это направление, научились делать до 1 тыс. метров в сутки — только два завода ЖБИ в области могут производить такой объем.

Потом поняли, что нужно строить новый бетоносмесительный узел, и в прошлом году его запустили. Это основа завода, от узла зависит качество бетона. На строительство ушло еще 18-20 миллионов. Зато у нас появился товарный бетон, который используется для строительства монолита.

Сейчас идем к тому, чтобы расширять номенклатуру — будем делать дорожные плиты, лотки, все для сетей, коммуникаций, дорожного строительства.

Продукция завода ЖБИ Нейва

Продукция завода ЖБИ Нейва
Если не расширять номенклатуру, завод ЖБИ обречен на гибель

ДК: Противоречите себе: зачем расширять номенклатуру, если вы могли бы неплохо зарабатывать на производстве свай, зная рынок и имея заказчиков?

Денис Румянцев: С одной стороны, проблема любого завода ЖБИ — это стабильность заказов. У нас очень много накладных затрат: охрана, отопление, газ, свет, электричество, зарплата. Это все надо платить — неважно, есть заказы или нет. Поэтому любой завод старается найти якорный вид продукции.

С другой стороны, сразу, как только ты нащупаешь спрос, у тебя появляется конкуренция. Поэтому параллельно нужно искать другие ниши.

ДК: Какая-то бесконечная история получается.

Денис Румянцев: Да это и есть бесконечная история. ЖБИ — самый сложный вид бизнеса. Здесь путь только один — вперед. Либо закрываться.

ДК: То есть путь только один — вкладывать, вкладывать и вкладывать. А что в конце?

Максим Ситников: Чем больше вкладываешь, тем больше стабильность. И да, этот процесс — нескончаемый. Это дверь в одну сторону. Если мы ступили на этот паровоз, то только идти, работать, вкладываться. Либо закрываться и забывать, фиксировать убытки и жить спокойной жизнью.

Денис Румянцев: Почему у нас многие заводы ЖБИ обанкротились? Потому что появилось монолитное домостроение. Поменялась технология строительства, поменялся рынок ЖБИ-изделий, плиты и перекрытия ушли в никуда. Технологии постоянно будут меняться, будет меняться рынок. Завтра — опять кризис, стройки встанут, заводы ЖБИ обанкротятся по новой. Постоянно надо быть начеку, мониторить, смотреть.

Любое производство — это вечное вложение. Производственники у нас самые замученные. Легче всех живется тем, кто ничего не имеет: в любой момент снял деньги со счета и уехал отдыхать.

А нам так просто завод не бросишь, даже если закроешь его, полмиллиона в месяц нужно будет платить на содержание — охрана, отопление и так далее.

ДК: Что вы увидите, когда наконец перестанете вкладывать, когда все наладится, а эта гонка прекратится? В вашем портфеле и в жизни?

Максим Ситников: Для  начала хотелось бы от долгов избавиться. Но не знаю, какие мысли будут на тот момент, когда поймем, что все долги закрыты.

ДК: Вероятно, такие: «О! Высвободились деньги! Можно еще вкладывать». 

Денис Румянцев: Ну, потом, может, будем умнее. А если серьезно, я надеюсь, к тому моменту у нас будет современное процветающее предприятие, которое будет работать стабильно и не требовать столько личного внимания. Наверное, это самое хорошее, что может быть.

Производство щебня

Чтобы получить щебень, сначала снимают вскрышные породы, потом взрывают монолит скалы, образуются куски породы разного диаметра. Гидромолотами куски доводят до нужного размера и везут в дробилку.

В дробилке несколько стадий дробления. Сначала идет измельчение до фракции 0,150 мм, после предварительной сортировки щебень додрабливается до более мелких фракций.

Производство щебня

Щебень с разных карьеров различается по форме и твердости. Например, щебень «Светлогора» кубической формы, такой ценят производители бетона: камушки хорошо прилегают друг к другу, сокращается количество цемента. Другой критерий — порода, самый прочный в Свердловской области — диорит. «Светлогор» производит именно такой щебень.

Отсев — по сути, побочный продукт щебня. На Урале его используют в производстве бетона, но это не лучшее решение, так как у отсева очень высокая запыленность. Но выбора у бетонных заводов немного — песок здесь очень дорог.

Свайная продукция завода ЖБИ Нейва

Производство свай помогло выжить заводу в самый сложный период. 

Котлован для нулевого цикла

На строительном рынке Екатеринбурга сейчас ситуация неровная: неплохо развиваются те, кто строит дороги, потому что государство продвигает этот сегмент. А вот что касается жилья, то здесь явная тенденция: остаются только крупные и мелкие игроки, средний сегмент сжимается. Причина в том, что все жестко экономят. И если крупные компании могут выживать за счет масштаба, то более мелким приходится уходить на «упрощенку», избавляться от части персонала, иначе невозможно тянуть все налоги и накладные затраты, — считает Денис Румянцев.

Фото: ГК Северный караван, Игорь Черепанов

Самое читаемое
  • Ежедневно выбывает 20 поездов. У РЖД проблемы с ремонтом локомотивовЕжедневно выбывает 20 поездов. У РЖД проблемы с ремонтом локомотивов
  • Опубликованы предварительные результаты выборов президента РФ в Свердловской областиОпубликованы предварительные результаты выборов президента РФ в Свердловской области
  • На Среднем Урале стартовали выборы президента РФ. Озвучены первые данные по явкеНа Среднем Урале стартовали выборы президента РФ. Озвучены первые данные по явке
  • У ЧЭМК сменился владелец, а с бывших собственников взыщут 26 млрд руб.У ЧЭМК сменился владелец, а с бывших собственников взыщут 26 млрд руб.
Наверх
Чтобы пользоваться всеми сервисами сайта, необходимо авторизоваться или пройти регистрацию.
  • вспомнить пароль
Вы можете войти через форму авторизации зарегистрироваться
Извините, мы не можем обрабатывать Ваши персональные данные без Вашего согласия.
  • Укажите ваше имя
  • Укажите вашу фамилию
  • Укажите E-mail, мы вышлем запрос подтверждения
  • Не менее 8 символов
Если вы не хотите вводить пароль, система автоматически сгенерирует его и вышлет на указанный e-mail.
Я принимаю условия Пользовательского соглашения и даю согласие на обработку моих персональных данных в соответствии с Политикой конфиденциальности.Извините, мы не можем обрабатывать Ваши персональные данные без Вашего согласия.
Вы можете войти через форму авторизации
Самое важное о бизнесе.