«Красная» или «зеленая»? Оратория об отечественных компьютерах из трех неудачных попыток,

«Компьютер Pentium всего за $1600!» — такими объявлениями с недавних пор запестрили компьютерные и деловые издания, смущая и самих «спецов», и командиров производства. «Почему вы просите с нас три тысячи, когда вон там такая же машина стоит вдвое дешевле?» — стали гневно они спрашивать у фирмачей-торговцев. «Так это же русская сборка!» — недоуменно отвечают те.

Как бы то ни было, но к исходу 1995 года компьютеры местной сборки наконец-то, с третьей или четвертой попытки, завоевали место под солнцем и в серд-цах российского же потребителя. Здесь самое время вспомнить о том, что это были за попытки.

Инженеры старшего поколения помнят, как обстояли дела с производством компьютеров в Союзе «до перестройки». Худо-бедно копировались заокеанские образцы и запускались в серию: для гражданского использования — ЭВМ серии ЕС и СМ, для военных — вычислительные комплексы «Эльбрус». Появление персональных компьютеров командиры советской науки и техники откровенно проспали. Но тут ударил 85-й, в страну стали попадать первые «Маки» и «Экс-тишки».

Попытка 1. Одновременно с этим стали бродить идеи «родного» компьютера. Каковых появилось сразу несколько: качканарский «Корвет», «Агат», а минчане даже потянули отечественный аналог XT — машину с грозным названием ЕС-1840.

Однако империалисты наседали. Все хотели настоящих персоналок и усиленно копили на них деньги. Дольше всех на столах продержались «Искры» и — если великодержавно считать Польшу частью отечества нашего — «Мажовии» (особо запомнилась такая машина, стоявшая в 1991 году в Комиссии по гласности облсовета).

К тому времени молодые компьютерные фирмы, сделавшие ставку на импортную технику, окончательно подавили сопротивление медлительного оборонного комплекса, который пытался делать нечто свое. Последними вылазками этой первой попытки стали усилия казанского завода «Счетмаш» по выпуску аналога 386SX и неясные планы СЗЭА по выпуску персональных компьютеров в военно-полевом исполнении.

Попытка 2. До нее оставалось совсем недолго. В 1992-93 годах на отечественном компьютерном рынке появился монстр под сложным названием НПАО «Лэнд». Хитрый лисенок — символ «Лэнда» — заполонил первые страницы компьютерных журналов. Покупать безумно дешевые компьютеры в «Лэнд» ездила вся страна. На получение купленного компьютера нужно было записываться за неделю. И все равно, придя в назначенный срок в офис «Лэнда» на Воронежской улице (край Москвы, полчаса пешком от метро «Домодедовская»), вы попадали в многочасовую очередь.

Хотя «Лэнд» уверял, что торгует компьютерами, сделанными в Сингапуре (по тем временам «желтая» техника считалась вполне нормальной), любой смышленый покупатель догадывался, открыв купленный компьютер, что собран он не дальше двадцати километров от Москвы. Разномастные микросхемы, бывшие в употреблении винчестеры... Вызывала подозрения и та легкость, с которой «Лэнд» снабжал вас любой необходимой конфигурацией — в те времена это ничем, кроме как самостоятельной сборкой объяснить было нельзя.

Впрочем, все это так и осталось не более чем догадками. «Лэнд» бдительно охранял свои фамильные тайны. Но самую главную тайну — отвратительное качество продаваемой техники, скрыть было нельзя. Поэтому поток клиентов быстро ослабел. Постепенно «Лэнд» счел за благо перебазироваться в другую экономическую нишу, занялся банковскими и финансовыми операциями и в конце концов закончил свою жизнь громким скандалом. Впрочем, это уже не относится к теме данной статьи...

Попытка 3. Любовь отечественного покупателя к дешевым компьютерам, меж тем, была неистребима. Поэтому следующая попытка, вновь ассоциированная с животным-амулетом, была опять-таки воспринята на «ура». В 1993 году в московском метро появились объявления с симпатичным котенком и броским слоганом «Отдаем компьютеры в хорошие руки». Так раскручивалась фирма с заморским названием Stins Coman, оставившая на отечественном рынке след не столь глубокий, как «Лэнд», но все же. Уральцам этот коммерческий проект оказался еще более близок: в Екатеринбурге работало (и работает) дочернее предприятие Stins — «Стек».

Наконец можно было наблюдать вблизи подробности этого явления — «русская сборка». Самым примечательным было то, что в городе, где простаивали мощности радиоэлектронного производства, компьютеры «Стек» собирались на Компрессорном заводе.

Впрочем, такие тонкости обсуждать скоро стало некому и незачем. Грянула Великая Брэндизация, и скоро вся страна оказалась помешана на Dell, Compaq, HP и прочая, прочая...

Stins-Стек предпринял отчаянную попытку спастись и бросил в последний бой все, провозгласив свой новый курс — безумно дешевые домашние компьютеры «Амата», подключаемые к обычному телевизору (вспоминается еще один реликт из «Первой попытки» БК-001). По разного рода рыночным причинам проект, мягко говоря, провалился. И снова грустный эпилог: «Стек», хотя и жив, на вопросы о самочувствии отвечать не желает.

Попытка 4. Все было обставлено солидней некуда. После того как с русской сборкой оскандалился капитализм Стихийный («Лэнд») и, сконфузясь, отступил капитализм Цивилизованный (S+С), за дело взялся капитализм Государственный. Киты отечественной экономики решили «нашему компьютеру быть!» Дело началось с размахом: был приватизирован один из лучших отечественных электронных заводов в Зеленограде, благословение (лицензию) дала «сама» IBM. Так стартовал проект «ИВК», получивший широкое освещение в прессе (защита отечественного производителя и все такое). Одно время зеленоградские PS/1 (компьютеры несколько другого клона IBM, нежели привычные PC, однако полностью с ними совместимые) широко ходили по рынку; в частности, в Екатерибурге их представлял Quorus.

Однако увлечение улеглось очень быстро, и даже непонятно, почему — откровенной ругани в адрес этих машин с удобной ручкой для переноски слышно не было. Дальнейшие события показали, что отцы проекта свое грядущее процветание связывали отнюдь не с розничными продажами капризным частникам. Прихват был круче: монопольно продавать компьютеры ИВК госструктурам, которым «самый верх» должен был запретить покупать импортную технику.

Но здесь отцы отечественного ВПК недооценили силу противостоящего им «импортного» лобби. Схватка происходила по всем правилам кабинетной борьбы: выходили указы президента об информатизации, лицензировании информационных систем, где прямо или косвенно говорилось одно: «Покупай у своих». Однако указы и законы были не более результативны, чем в остальных случаях; ИВК терпел поражение за поражением. Самым болезненным фиаско стали итоги конкурса по ГИС «Выборы», когда решено было закупать компьютеры для этой огромной всероссийской системы не родного ИВК, а все-таки внушающие большее доверие Compaq через RSI (в миру известный как R-Style).

Попытка 5. Впрочем, обсуждая нравы номенклатурного капитализма, компьютерная тусовка проглядела в ИВК самую интересную подробность — то, сколь охотно пошла на контакт IBM. Именно эта готовность к сотрудничеству западных производителей и сыграла решающую роль в благополучной судьбе «русской сборки». В 1994 году в Москве тихо открылось представительство Intel, которая до сих пор российскому компьютерщику была более знакома по техническим журналам. Ведь Intel как производитель микроэлектроники (процессоры и другие микросхемы) по самой сути своего положения контактирует с производителями компьютеров. Причем с солидными производителями, поскольку производители поменьше берут те же процессоры у AMD, Cyrix и т. п.

Однако суть новой маркетинговой политики Intel состояла в том, что решено было повысить интегрированность конечного продукта фирмы и таким образом сойтись с начинающими производителями. Рядом с заводом по производству собственно процессоров в Ирландии Intel открывает сборочное производство, откуда выходят готовые материнские платы и «платформы». Платформа — это абсолютно готовый системный блок, только без винчестера, монитора, клавиатуры и... марки. Впрочем, недостающую технику молодцы из Intel предлагали тут же. А марку, говорили, ставьте какую хотите. Только не Intel.

Привычного к мелким сборочным операциям отечественного компьютерщика такой «сделай сам» вполне устраивал, цены — тем более. Московский же Intel тем временем терпеливо искал местных ОЕМов, сиречь производителей компьютеров. В 1995 году дело сдвинулось с мертвой точки.

«Русская сборка». What is it?

Пора наконец разобраться, что такое «русская сборка» и сборка компьютера вообще. Процесс производства компьютера сегодня сводится к выбору поставщиков деталей и налаживанию собственно сборки. От вас никто не требует, чтобы вы делали микросхемы — это сложнейший технологический процесс. Например, сегодня никому в России не под силу воспроизвести тот же Pentium. Следующая, менее сложная операция — монтаж деталей на плате. После этого следует чисто «отверточная» технология — вставление блоков в разъемы и закручивание винтов.

Так называемая «отечественная сборка» — это последняя стадия, очень простая с технической точки зрения, но самая сложная с коммерческой. Именно от того, каких поставщиков комплектующих вы изберете, зависит качество, технические характеристики, цена выпускаемого компьютера. Именно здесь таилась причина гибели практически всех предыдущих попыток выпускать отечественный компьютер.

Но на четвертый раз все оказалось по-другому. Покупая материнские платы и корпуса у Intel, российский производитель может быть уверен в качестве («Intel Inside»!), высоких технических характеристиках (следует только напомнить, что именно Intel одним из первых начал собирать компьютеры на шине PCI), а цена также вполне удовлетворяющая. Так и появилось целое созвездие отечественных и совместных производств, крупнейшие из которых — R-Style и «Вист»; а новая формула рыночного успеха «Удовлетворительное качество при низкой цене.

Естественно, самые взыскательные и состоятельные по-прежнему предпочтут brand-name компьютер. Но убеждение, что нормально работает только Compaq или Dell, ушло. Появление Acer разрушило предубеждения по поводу неизменного превосходства «белой» сборки над «желтой». Состояние умов компьютерщиков сейчас очень напоминает общий настрой в духе политической корректности — «хороший компьютер могут собрать где угодно». Даже в России.

За счет чего же берутся низкие цены «российского компьютера»? Во-первых, экономия на более дешевой рабочей силе сборщиков. Во-вторых, что-то экономится за счет меньших, чем на готовые компьютеры, таможенных пошлин. И, наконец, покупатель платит за компьютер именитой марки, которая сама по себе стоит дорого.

Примерно так излагают подробности своей работы в московском «Висте», отказываясь, правда, указать количественные масштабы своей деятельности: финансовый оборот или число продаваемых компьютеров. В своем сборочном порыве «Вист» и R-Style не одиноки: только по Москве сходным бизнесом сейчас занимается не менее десятка фирм, активизируется интерес к нему и в регионах.

Из всего этого можно сделать несколько выводов.

Один — парадно-политический. Отечественный производитель не умер, он живет и развивается. И, заметим мы, отнюдь не на разного рода государственных мерах по защите производителя. Современная экономика не знает границ, но то, что выгоднее делать в России, надо делать в России: напиток «Фанту», порошок «Тайд»... И компьютеры.

Второй вывод — сугубо практический, для потребителя. Российских компьютеров можно не бояться. Конечно, это машины классом пониже, чем Compaq.

Кстати, говоря о качестве компьютера, следует учитывать еще один немаловажный фактор. Если ломается brand-name, то его ремонт может занять достаточно долгое время (несколько недель, а то и месяцев). Неполадки же отечественной машины устраняются очень быстро и самим производителем. А потому, приобретая подобный компьютер, смотрите не на фирму-изготовителя, а смело залезайте в системный блок и смотрите, какие детали каких фирм там установлены: процессор, видеоадаптер, контроллер шины.

Впрочем, так лучше покупать любую машину...