Геннадий Тихомиров: “Мы создали свой маленький холдинг”

Свердловская область, при всем ее могуществе и стратегической важности, никогда не имела в своем арсенале собственной нефтяной вертикально интегрированной компании. Хотя всегда об этом мечтала. Движимый именно этой мечтой губернатор Эдуард Россель когда-то подписал постановление о создании компании “Уралнефть”. По всей видимости, те же самые соображения должны были лечь в основу и другого образования — компании “Уралнефтепродукт”, созданной по Указу Президента и постановлениям правительств РФ и Свердловской области уже в нынешнем году. Главными задачами новой структуры определялись: “ограждение местного рынка, нефтесбытовой сети от посягательств крупных нефтяных компаний”, удовлетворение потребности области в нефтепродуктах. Также местная компания призывалась способствовать развитию собственной нефтедобычи. К тому времени на юго-западе и севере области были обнаружены запасы нефти и газа, разработана областная “программа работ на нефть и газ” и даже произведен монтаж первой буровой установки. По предположениям областного правительства, компания “Уралнефтепродукт” должна была организовать переработку нефти-сырца на одном из ближайших НПЗ и обратную транспортировку готовых нефтепродуктов на предприятия области. “Благие намерения” откорректировались временем. Какие сегодня цели преследует вновь образованная компания и какие задачи перед собой ставит — об этом рассказывает председатель СД АО “Свердловскнефтепродукт”, ген. директор “Компании по обеспечению нефтепродуктами “Уралнефтепродукт” Геннадий Васильевич Тихомиров.

— После отделения “Екатеринбургнефтепродукта” “Свердловскнефтепродукт” должны были включить, по Указу Президента, в одну из вертикально интегрированных нефтяных компаний, такую как “Лукойл”, “Юкас”, “Сургутнефтегаз”, “Сиданко”, “Сибнефть”. Наши пакеты долго оставались в Госимуществе — мы терпеливо ждали, когда нас куда-нибудь “припишут”. Но потом появилась идея — поработать с правительственными органами, самостоятельно. Имея информацию по другим нефтесбытовым компаниям, мы поняли, что самостоятельность — это не хуже, даже где-то более эффективно. Мы пообщались с Шафранником, затем вышли на Росселя — он обратился к Ельцину с просьбой в виде исключения создать в области компанию, куда бы вошло правительство области и где бы объединились пакеты акций двух нефтесбытовых организаций — “Свердловскнефтепродукта” и “Екатеринбургнефтепродукта” — бывшей отлаженной системы нефтепродуктообеспечения области. В марте 1997 года вышел Указ Президента, на основании Указа в мае — постановление Правительства, а дальше дело затянулось — для передачи пакетов акций государства надо было произвести денежные зачеты с Министерством финансов. Очень долго не удавалось найти какой-то зачет — суммы были немалые. Этот зачет случился только в декабре 1997 года. Затем вышло постановление правительства области о создании компании “Уралнефтепродукт”. Сегодня в нее входят 38% акций — контрольный пакет “Екатеринбургнефтепродукта” и 28% акций “Свердловскнефтепродукта” — с вычетом 10%, проданных работникам акционерного общества. Компания “Уралнефтепродукт” зарегистрирована 30 апреля, сейчас идет формирование уставного капитала.

— Геннадий Васильевич, насколько я понимаю, объединение двух крупных компаний — “Екатеринбургнефтепродукт” и “Свердловскнефтепродукт” — не было самоцелью.
— Конечно, нет. Главной целью была самостоятельность. Специфика нашей области в том, что здесь производятся материальные ресурсы для предприятий нефтяного комплекса. А мы, как уполномоченная организация правительства области, в силах обеспечивать этими ресурсами нефтяников всех нефтяных компаний, кто пожелает с нами работать. Не могут нефтяники работать без качалок, не могут без труб, которые изготавливаются на наших трех трубных гигантах. И буровое оборудование, и запчасти — чего только не делается! Цемент можно привезти, щебень — для строительства дорог нефтяникам — перечень достаточно широкий. Мы вполне можем работать, не входя ни в одну из нефтяных компаний. Если сравнить — сколько область работает на нефтяников и сколько нефтепродуктов потребляет, то где-то в три раза сравнение будет не в пользу последнего. Безусловно, есть все возможности нефтепродуктами область обеспечить.

— АО “Уралнефтепродукт” непосредственно поставками нефтепродуктов заниматься не будет?
— “Уралнефтепродукт” — это не производственная структура. Это холдинг, который объединит и будет управлять АО “Свердловскнефтепродукт” и “Екатеринбургнефтепродукт”. Решать стратегические вопросы, работать с нефтяными компаниями — чтобы поставки нефтепродуктов в нашу область осуществлялись по более выгодным схемам. Находить точки соприкосновения с промышленностью, контактировать с правительством области, с органами управления. Наша функция будет — работать за “Екатеринбургнефтепродукт”, за “Свердловскнефтепродукт”, за развитие этих двух акционерных обществ. Мы создали свой, можно сказать, холдинг. Пусть не такой большой, как московский “Лукойл”, в более миниатюрной форме, но это наша холдинговая компания, управляющая акциями двух акционерных обществ. А чтобы отдельно заниматься еще и поставками нефтепродуктов... Чистая координация, стратегия, проработка генеральных планов, представительские функции. Задача у “Уралнефтепродукта” такая. Это не замещение и не дублирование.

— Какие же все-таки реальные преимущества, на ваш взгляд, принесет полученная самостоятельность?
— Благодаря географическому расположению нашей области мы можем работать с четырьмя нефтеперерабатывающими заводами. Работать там, где выгодно. Цены у нас бывают даже ниже, чем в Башкирии. В прошлом году, кода пермские нефтепродукты были относительно дорогими — мы работали больше с “Сибнефтью”. В 1996 году — активно сотрудничали с Башкирией. Также по отдельной номенклатуре мы работаем с Оренбургской нефтяной компанией — в прошлом году с Орского нефтеперерабатывающего завода довольно выгодно было получать дизельное топливо для сельского хозяйства — и качество хорошее, и цена значительно ниже, чем в Перми. Сейчас, уже в 1998 году, мы больше сотрудничаем с “Лукойлом” — цены на нефтепродукты Пермского завода сегодня конкурентоспособны. То есть мы, конечно, смогли бы работать в составе какой-нибудь вертикально-интегрированной компании и, может быть, стойко зарабатывать. Но наши предприятия и автолюбители — они бы страдали. Цена была бы выше.

— Иметь выбор в той конкуренции, которая сложилась у нас в области, — это, конечно, большой плюс...
— Да, есть свобода в заключении договоров — если по ценам, то не выше, чем сложились в регионе или на ближайших нефтеперерабатывающих заводах. И никто на нас обидеться не может — с кем бы из руководителей нефтяных компаний мы ни разговаривали — они все понимают. Здесь работает экономика. Мы можем сказать, к примеру, “Лукойлу”: “У меня предложение из Омска, цена такая-то. Если вы ничего не можете предложить, я буду брать продукт там.” Другое дело, что нам немного сложнее сегодня работать, чем коммерсантам, которые вновь вошли в нефтяной бизнес. Нам нужно содержать 18 нефтебаз, которые практически не загружены. Можно было бы часть закрыть, оставить объекты только там, где выгодно сейчас работать. Но среди них есть не совсем убыточные, малорентабельные предприятия, которые с улучшением финансовой обстановки в России будут, я считаю, работать нормально. Загубить их мы не хотим.

— “Свердловскнефтепродукт” вместе с “Екатеринбургнефтепродуктом” покрывают около 30% нашего рынка. После объединения их пакетов можно предполагать дальнейшее снижение цен?
— Если отдельные структуры сможем объединить, безусловно, будет экономия и снизятся затраты. Но говорить о том, что мы будем занимать больший объем на рынке и снова двигаться в сторону какого-то монополизма... Я считаю, что это неверно. “Екатеринбург”, отделяясь, ушел со всеми заправочными, которые находились на территории города. У “Свердловскнефтепродукта” их практически нет, всего две. Сейчас еще одну строим, другую в аренду хотим взять. То есть объединение компаний ничего на рынке Екатеринбурга не изменит, новые станции у “Уралнефтепродукта” не появятся. Также не изменится ничего, к примеру, и на рынке Нижнего Тагила — “Екатеринбургнефтепродукт” там вообще не присутствует. И, я уже говорил, нам сложней строить, сложнее деньги выкраивать — затраты на содержание нефтебаз; налоги, которые, естественно, платим все до копейки. Мы привыкли работать только честно.

— Уже определены какие-то стратегические задачи новой компании?
— К примеру, хотелось бы создать удобную кредитную систему. Сегодня у “Свердловскнефтепродукта” и “Екатеринбургнефтепродукта” она немного не стыкуется. Это было не так страшно, когда мы делили рынок — они в городе, мы в области. Но ведь транспорт ходит из Свердловска в Нижний Тагил, по трассе в Тюмень, Москву. Потому мы хотим внедрить единую систему, чтобы автомобилисты не возили мешками деньги — за бензин платить, а пользовались современной кредитной карточкой. Здесь есть возможность где-то получить предоплату, какие-то предприятия авансировать — скорую помощь, автобусные предприятия, предприятия пассажирского транспорта. То есть работать в интересах клиента. Ну и уважение, наверное, к нам будет соответствующее.

— А есть все-таки перспектива создания настоящей нефтяной компании? Была же попытка создать компанию “Уралнефть”, когда законсервировали месторождения в Красноуфимском районе...
— Почему попытка? “Уралнефть” существует до сих пор. Но я считаю, что иметь в структуре “Уралнефтепродукта” еще и нефтедобывающее предприятие экономически невыгодно. Добыча нефти должна быть все-таки под флагом государства. И мое личное мнение, что те запасы, те возможности по добыче — в ближайшие годы реализованы не будут. Я слежу за материалами по “Уралнефти”, располагаю определенной информацией, достаточной, чтобы определить перспективы и спланировать направление своих действий. Если нефти мало, то и нефтепереработку нет необходимости строить. Можно настроить маленькие установки по нефтепереработке, но они будут менее рентабельные, чем уже построенные заводы. Мощности заводов сегодня не загружены. Я хорошо знаю это по Омскому нефтеперерабатывающему заводу. Заводов хватает. И строить опять, чтобы не загрузить предприятие... Хотя разрабатывался проект, я сам был его участником и даже в какой-то части инициатором — по строительству нефтеперерабатывающего завода в районе Верхотурья — Нижней Туры. Но это очень крупные капитальные вложения, и осуществить их сегодня нереально.
— Мы знаем, что раньше компания “Свердловскнефтепродукт” активно участвовала в поисках путей разрешения разных проблемных тем нефтяного бизнеса. Таких как отработанные нефтепродукты, переход на неэтилированный бензин... Эта работа будет продолжаться?
— Отработанные нефтепродукты — да, это серьезный вопрос. Мы выступали с инициативами, правительство приняло несколько постановлений, здесь есть научные разработки использования отработанных нефтепродуктов — сжигания по определенной схеме в качестве котельно-печного топлива в смеси с другими компонентами. Мы даже находили возможность экспорта, но сегодня это стало нереально в связи с большим ростом цен на транспортные услуги. За границей цена на “отработку” ниже, чем затрачивается на железнодорожные услуги. НПЗ тоже мало принимают — надо грузить, надо платить большие деньги железнодорожникам. В принципе, у нас был на всю область один цех по регенерации отработанных масел — на Екатеринбургской нефтебазе. Его помещение и оборудование вполне подлежат восстановлению. Безусловно, эту работу проводить надо. Мы сейчас сотрудничаем и с комитетом по экологии, и с правительством. Создали фирму — “Эконефто”, которая призвана заниматься этими вопросами...

— А как решается проблема этилированного бензина?
— Тетраэтилсвинец, входящий в состав этилированного бензина, — очень ядовитое вещество. Но ничего другого для стабилизации и повышения октанового числа пока не придумали. Сегодня нефтепереработчики стремятся перейти на технологии, исключающие тетраэтилсвинец. К примеру, в Перми вообще прекратили выпускать этилированный бензин. Хотя, с другой стороны, этилированный 93-й бензин с Орского завода хвалят все автолюбители. Но травить людей мы тоже не хотим — в нашем городе где-то 70% всех “вредностей” — от транспорта. А если там будет еще и тетраэтилсвинец — это вообще ненормально. Наш срок, согласно постановлению Правительства, — 2000 год. С этого времени этилированный бензин у нас должен отсутствовать. Конечно, тем областям, где есть нефтепереработка, проще вырабатывать для себя неэтилированный бензин. Ну а мы, хоть и не имеем своей переработки, зато, я думаю, обладаем достаточными возможности приобретения нефтепродуктов. То есть задачи у нас такие есть. Ну кто, кроме нас, с подобными инициативами выйдет? Вновь созданным предприятиям нефтяного бизнеса, наверное, это не нужно.
 
ОАО “Уралнефтепродукт”:
23-72-49.