Алексей Бадаев, театр драмы: «Дайте срок — мы будем в повестке дня»

Гендиректор екатеринбургской Драмы изучает театральную историю и занимается критикой. Четыре года назад он окончил Санкт-Петербургскую академию театрального искусства по специальности театровед-менеджер (продюсер), и теперь сам обучает продюсеров – в роли завкафедрой Свердловского театрального института. Поэтому, когда в 2013 г. г-н Бадаев оставил должность регионального министра культуры, единственным местом, где ему хотелось бы работать, был Свердловский государственный академический театр драмы.

Артисты и режиссеры

Для тех, кто хочет попробовать себя в малобюджетных постановках, в драмтеатре создали программу «Опыты». Алексей Бадаев не исключает, что сам поставит спектакль – как режиссер, если под «Опыты» соберется команда единомышленников. А пока он ищет театральных режиссеров, способных удивлять публику. Место главрежа театра вакантно. И есть вероятность, что Драма обойдется без него.

– Стационарные театры с собственными традициями, за которые отвечал главный режиссер, постепенно уходят, – объясняет г-н Бадаев. – Раньше читать лекции студентам было проще: вот – Олег Ефремов и «Современник», вот – Георгий Товстоногов и БДТ, вот – Юрий Любимов и Театр на Таганке. Сейчас так уже не получится. Что собой представляет МХТ Олега Табакова? Набор новых постановок, новых режиссеров, новых актерских имен – вычленить общую художественную линию при этом достаточно сложно. Сам Табаков отказался быть режиссером: свою задачу он видит в том, чтобы привлекать талантливых постановщиков. То же – в «Современнике», где Галина Волчек, оставаясь главрежем, редко что-либо ставит сама. Театр им. Маяковского еще сохраняет основные институции, но это – скорее исключение из правил.

Свердловский театр Драмы тоже идет к тому, что главного режиссера не будет?

– Почему? Я ищу подходящего человека. Но это непросто. Должны сойтись несколько факторов. Кандидату необходим определенный багаж постановок. Важно, чтобы он нашел общий язык с труппой, поставил с нашими актерами несколько спектаклей. Если такой человек появится, буду только рад.

Кого из режиссеров вы хотели бы привлечь?

– Мы сделали ставку на работу с крупнейшими специалистами России, которые принадлежат к разным школам и исповедуют совершенно несхожие эстетические принципы. Среди них – Владимир Мирзоев, Иван Вырыпаев, Анатолий Праудин, Александр Баргман. Это полезно для актеров, которым не очень интересно всякий раз повторять пройденное. Поначалу были опасения, что режиссеры, время которых расписано на годы вперед, не захотят работать с екатеринбургским театром, но они откликаются на наши предложения. Особенно после знакомства с актерами: труппа у нас мощнейшая. В случае с Владимиром Мирзоевым речь шла об одном проекте – спектакле «Доходное место» по Островскому, а теперь он предлагает ставить «Преступление и наказание». Вырыпаев заверил, что выкроит для нас время, потому что актеры хорошо подготовлены и настроены на работу, что случается не везде.

Как приезжий режиссер подбирает актеров, если не работал с ними и не знает, кто на что способен?

– Некоторые заранее отсматривают спектакли из нашего репертуара и могут составить свое мнение. Мирзоев, который всегда говорил, что работает только с прирожденными лицедеями, шокировал наших актеров скайп-кастингом. Он изучил фотографии артистов, отобрал возможных исполнителей и предложил им прочитать по скайпу фрагменты текста – буквально по три-четыре минуты. И принятые на этом кастинге решения оказались правильными.

В 2011 г. театр Драмы сотрудничал с Кшиштофом Занусси, поставившим пьесу Ионеско «Король умирает». Главную роль на премьере играл Валерий Золотухин. Но критики приняли спектакль прохладно, сказав:  кино у Занусси получается лучше. А как вы оцениваете результат?

— Занусси мне нравится как режиссер. В случае с пьесой «Король умирает» он затеял эксперимент. Это была реанимация постановки 30-35 летней давности, которую Занусси делал, по-моему, в Германии, причем в тех же декорациях. Но театр уже стал другим, и механический перенос спектакля на новую сцену себя не оправдал. В интернациональном проекте было много плюсов, а Валерий Золотухин сыграл очень хорошо. В то время такая постановка была нужна театру. Но в целом ее удачной не назовешь.

Что говорят о екатеринбургской Драме руководители европейских театров, приезжающих на Урал с гастролями?

– Директор Шекспировского «Глобуса», который посещал Екатеринбург недавно, заметил, что и сам не прочь работать с  постоянной труппой актеров в «стационарном театре». Но артистов такая практика не устраивает — они готовы только на краткосрочные договоры. Каждый рассчитывает, что ему подвернется шанс попасть в телесериал и заработать на порядок больше, чем на подмостках. Кстати, в Москве дела обстоят так же. Буквально вчера мы вели переговоры с Иваном Вырыпаевым, руководителем театра «Практика» – он говорит, что занятые в его спектакле выпускницы мастерской Олега Кудряшова, одной из лучших в ГИТИСе, постоянно нигде не работают. До Екатеринбурга это веяние еще не докатилось, потому что актеры, состоящие в штате театра Драмы, могут работать в «Коляда-театре», в Камерном театре, в кинопроектах. Никто им этого не запрещает.

То есть анекдот про актера, который отказался сниматься у Спилберга, сказав: «Не могу – у меня елки», не про драмтеатр?

– Мы бы нашли выход. Ирина Ермолова — наша ведущая репертуарная актриса, плотно занятая, успевает еще играть в театре Николая Коляды и сниматься у Кончаловского — его последний фильм про почтальона Тряпицына получил приз в Венеции. Понятно, что мы не станем наряжать человека Дедом Морозом, если известный кинорежиссер предложит ему роль.

А самого Николая Коляду вы не хотели бы пригласить поработать?

– Он интересный режиссер. Многие его постановки я считаю удачными, но сейчас, слава богу, у «Коляда-театра» появилось большое хорошее помещение, где он показывает свои спектакли. И люди, которые хотят их посмотреть, идут туда. Екатеринбургской драме как-то не с руки становиться филиалом этого театра. Но если появится идея оригинального прочтения его замечательных текстов, безусловно, мы за это возьмемся и будем разговаривать с Николаем Владимировичем.

Какие последние постановки театра Драмы вы бы назвали удачей?

— Считаю, что высочайший уровень задал Владимир Мирзоев  спектаклем «Доходное место». Он может по праву конкурировать со спектаклями московской сцены – это уровень, к которому мы должны стремиться.

Материальная база, деньги и конкуренция

Творческие задачи – только верхушка айсберга. Как топ-менеджер, отвечающий за театр, Алексей Бадаев занимается ремонтом протекающей крыши, реконструкцией машинерии (совокупность механизмов на подмостках) и кадровыми вопросами. Актеры тоже уходят на пенсию, и два года назад в Драму приняли целый курс из театрального института – десять человек. По словам Алексея Бадаева, каждому из них в репертуаре нашлась большая роль.

Драматический театр может быть самоокупаемым?

— Нет, что вы. Театр в принципе – вещь неокупаемая, это доказали еще английские экономисты, на цифрах и пальцах. Как государственный театр областного подчинения мы получаем субсидию из регионального бюджета. И только около 30% денег зарабатываем сами.

Частным театрам государство тоже помогает?

— Министерство культуры старается их поддерживать, в том числе, материально. У «Коляда-театра» были льготы по аренде помещения, и в связи с его переездом рассматривались еще какие-то варианты помощи. У «Волхонки» были серьезные налоговые послабления. Плюс – гранты из областного и федерального бюджетов, от фонда Прохорова. Театру, даже маленькому, без этого выживать сложно.

Вы чувствуете конкуренцию со стороны «Коляда-театра», «Волхонки», «Театрона» и других?

— Социологи говорят, что театры в целом больше конкурируют с ночными клубами и эстрадными шоу. Но я бы не сказал, что идет конкуренция за театральную публику, доля которой в Екатеринбурге, как и везде, не превышает 3-5% (в основном, это женщины). Зрители театра Драмы ходят и в ТЮЗ. Аудитория «Коляда-театра» несколько иная, мы с ней редко соприкасаемся. Публика «Волхонки» пересекается с нашей, поскольку они ставят интеллектуальные драмы.

Другое дело, что мы стараемся привлечь зрителя, который раньше в театры не ходил. Одна из наших главных задач — постепенно расширять аудиторию, в том числе, за счет молодежи, посещающей, например, Центр современного искусства. Эта публика предпочитает любительские авангардные постановки. Мы должны работать и на нее – не забывая о зрителях, которым нравится классика и комедии. Хотя со времен Аристотеля театральной вершиной остается трагедия, без комедий театр тоже не может развиваться. Поэтому мы стараемся держать сбалансированный репертуар.

Сколько нужно денег, чтобы содержать драматический театр?

— Для поддержания в нормальном состоянии здания — чуть больше 10 млн руб. в год. Но этого зачастую недостаточно. У нас была многолетняя проблема с протечкой кровли. Делали один ремонт за другим, но без особого результата. Чтобы решить проблему, учредитель выделил около 8 млн руб. И сейчас помогает деньгами: здание-то ветшает, хотя и сдано в 90-м году. Теперь вот лифты начинают выходить из строя — к концу года один из них заменим. Потом руки дойдут до оборудования, электропроводки. Бюджет каждого года верстается в диалоге с учредителем — мы показываем сметы, заключения экспертиз о том, чего и сколько требуется. Собственным бюджетом нам не обойтись.

Филармония, например, успешно пополняет свой бюджет за счет фандрайзинга. Вы пользуетесь этой возможностью?

— Филармония нарабатывала круг жертвователей годами: невозможно прийти и сразу получить помощь. Это долгоиграющая история. Мы тоже занимаемся фандрайзингом – пока не могу сказать, что суперуспешно, но вот уже второй год получаем помощь от Сбербанка. Сейчас вот ищем спонсоров для новой постановки. Часть денег уже получили от благотворительного фонда «Малышева-73». Учредители видели спектакль «Доходное место», он им понравился. В общем, стараемся, хотя это непросто.

Сколько новых спектаклей в год ставит театр Драмы?

— В прошлом году мы запустили 11 спектаклей: девять драматических и два танцевальных.

Количество постановок тоже определяет бюджет?

— Не всегда. Годом раньше театр потратил примерно такую же сумму, хотя спектаклей было вполовину меньше. Все определяет замысел режиссера и художника-постановщика.

Это значит, что театр уходит от дорогих декораций и технических наворотов?

— Нет, не значит. Мне ни разу не приходилось говорить режиссеру: мы не будем этого делать, потому что нет денег. Кстати, тот же Мирзоев поставил в театре Вахтангова «Женитьбу Фигаро», где Максим Суханов играет Альмавиву. По сравнению с нами, у театра Вахтангова возможностей не в пример больше. Однако на сцене стоит декорация из недорогой некрашенной фанеры. И это – именно художественное решение, а не решение директора театра. Тот с удовольствием дал бы денег и на более пышные декорации.

А технические возможности сцены в организации пространства и спецэффектов изменились за последние годы?

— К сожалению, не очень. Хотя, по возможности, мы стараемся закупать новое оборудование. Вот сейчас делаем 3D-спектакль, где с помощью компьютерных технологий, видео и света создается иллюзия объемной картинки. Должны успеть к Новому году. Но этого, конечно, недостаточно. У нас закончен проект по переоборудованию машинерии, всего пространства зала и звука — очень дорогой. Сметная стоимость — около 900 млн. Мы делали его с немецкими и московскими фирмами. Задача — получить финансирование в ближайшие годы. Тогда мы сможем принципиально изменить наши спектакли.

Как много публики приходит на представления?

— Все зависит от пьесы. Есть спектакли, где не в самые удачные дни зал заполняется на 60-70%. И есть такие, на которые трудно попасть — билеты раскупают за два месяца. Они априори аншлаговые. Вот на премьеру прошлого года — спектакль «Синяя птица» — билетов нет уже до конца декабря.

Бывает так, что спектакль поставили, а надежды не оправдались — зрители на него не ходят?

— Бывает.

И что тогда — снимаете из репертуара?

— Снимаем — тут уж ничего не попишешь.

Пьесы

Театр Джорджо Стрелера, который субсидирует миланский муниципалитет, ставит только классику: Гольдони, Пиранделло, Брехт, Чехов, Горький. В России это невозможно, уверяет Алексей Бадаев. Для успешной работы необходимо знать, в какой пропорции смешать классические и современные ингредиенты репертуара. Дай волю зрителю, он захочет смотреть только комедии и музыкальные постановки – драм и трагедий хватает в жизни. Поэтому вопрос выбора всегда самый главный – уже потому, что публика голосует рублем.

Как появляются решения, за какую пьесу взяться в данный момент?

— Всегда по-разному. Обычно мы исходим из пожеланий режиссера. Перебираем с ним возможные варианты и на чем-то останавливаемся. Бывает, советуемся с автором. Как-то в беседе с Алексеем Ивановым пришли к выводу, что из всех его книг театром востребован только «Географ глобус пропил», хотя остальные романы ничем не хуже. Мы тогда заказали инсценировку «Блуда и МУДО» Олегу Богаеву, организовали театральную лабораторию, где шесть молодых режиссеров ставили отрывки из пьесы. Затем выбрали одного из них. И 2 октября, в свой день рождения, театр показал премьеру по Иванову. Так что замыслы рождаются очень по-разному. Главное, театр не может развиваться без современных постановок. Поэтому мы ставим пьесы Олега Богаева, Александра Архипова, Ярославы Пулинович, Василия Сигарева. Нужно только соблюсти баланс тем.

Репертуар и творческие идеи надо согласовывать с министерством культуры?

— Здесь мы совершенно свободны. Ставим, что захотим.

А что вас интересует сейчас?

— Я стараюсь отслеживать англоязычные новинки сезонов – кроме английского, к сожалению, иностранными языками не владею. Недавно появился интересный замысел, детали которого я бы пока не раскрывал. Премьера одной замечательной пьесы прошла в Лондоне, мы пытались получить на нее права, но продюсер драматурга ответил, что еще не состоялась премьера в Нью-Йорке, и будет странно, если Екатеринбург вдруг вклинится между Лондоном и Нью-Йорком. Думаю, премьеры в Америке не было потому, что главную роль исполняет звезда английской сцены Джуди Денч, а она сейчас много снимается, в том числе в фильмах о Джеймсе Бонде и в «Хрониках Риддика» с Вином Дизелем. Времени на все не хватает. Но мы своих намерений не оставили — как только получим права, поставим. И будет аншлаг.

Что касается российских драматургов, мы в первую очередь обращаем внимание на представителей уральской школы. Поддерживаем с ними контакт.

Когда театр Драмы берется за пьесу, которая идет в столичных театрах, вы пытаетесь сделать что-то свое, непохожее?

– Безусловно. Если речь о «Женитьбе Фигаро», наши зрители, конечно, помнят известную постановку Театра Сатиры – хотя бы потому, что есть ее телеверсия. Некоторые видели и спектакль Ленкома – запись можно найти в Интернете. Сложность в том, что зрители часто ждут повторения увиденного. Когда в Екатеринбурге гастролировала труппа «Комеди Франсез» с тонкой интеллектуальной постановкой «Женитьбы Фигаро», я сам слышал, как зрители выходили из зала, говоря: «Ну, это не Миронов…» Бывает, режиссеры идут по пути наименьшего сопротивления. Когда один из местных театров приступал к новой постановке, режиссер вручил актерам диск, сказав: «Вот запись известного спектакля. Посмотрите, и сделаем так же». Но это точно не наш подход. Мы – за собственное прочтение.

В театре Драмы есть практика приглашенных звезд?

— Да, вы ведь сами проект с Золотухиным вспомнили. У нас есть предварительная договоренность, что в «Преступлении и наказании» будут участвовать Максим Суханов и Андрей Мерзликин. Осуществить это непросто — они сейчас заняты в проектах Первого канала. Но от замысла мы не отказываемся. Максим Суханов, на мой взгляд, театральный актер номер один сегодня. Это и критики говорят. Знаете, почему? Глядя на игру некоторых талантливых актеров, я вижу, какие приемы они используют. А в случае с Сухановым не могу понять, как он это делает. У него совершенная способность управлять залом. Только появляется на сцене — и всех завораживает. Просто оторопь берет. Шаманские танцы какие-то.

По разным экономическим показателям Екатеринбург занимает третье место после Москвы и Санкт-Петербурга, а иногда – первое. Наша театральная сфера претендует на столичный уровень?

— Если говорить о свердловской Драме, то интерес федеральных СМИ к ней в последние годы угасал. В столицах больше обсуждают театры Омска и Ярославля – там действительно много новаций. Но дайте срок – и мы тоже будем в повестке дня. На гастролях в Санкт-Петербурге в конце прошлого сезона, куда театр вывез десять спектаклей, мы много разговаривали с критиками и журналистами, посетившими пресс-конференцию. Мы сразу всех пригласили на «Доходное место», открывавшее гастроли. Потом я был приятно удивлен тем, что видел их на представлениях – кто-то посмотрел пять спектаклей, кто-то – шесть. И я думаю, что интерес на уровне страны удастся завоевать снова.