Александр Колотурский: «Пусть приносят оливье в филармонию!»

10 марта в Свердловской филармонии стартует продажа годовых абонементов. Месяцем ранее аналогичная кампания в Московской филармонии привела к небывалому ажиотажу — абонементы были раскуплены в считаные дни. Что это — случайность или результат долгой работы самого учреждения? А может быть, влияние кризиса? Или вообще — показатель того, что общество стало культурнее? Колонка директора Свердловской филармонии Александра Колотурского для DK.RU.

Фото: Игорь Черепанов

— Скажу без скромности: подобный ажиотаж мы всегда чувствовали. В нашей филармонии средний процент заполняемости по году — 96! Значит, людям это надо.

К буму я отношусь с одной стороны хорошо, с другой — не очень. Потому что культурой и собственной душой надо заниматься постоянно, а не спросово. Ажиотаж сегодня есть, завтра — нет, сегодня это престижно, завтра — непрестижно. Знаете, как пахарь — он землю взрыхляет, взрыхляет, а потом что-то на ней растет. Так же и культура вспахивает души человеческие. Мы всегда стараемся дойти до множества людей, чтобы они имели возможность сделать благое дело для своей души.

Почему на классическую музыку в концертные залы ходит так мало людей? Я себе лет двадцать этот вопрос задаю. Думаю, ответ в том, что большинство людей приходят в концертный зал, чтобы отдохнуть. Вроде как, я работаю на работе, а сюда, в зал, пришел развлечься, то есть rest. И получает этот «rest» чаще всего через глаза.

В филармонии нет глаз, есть в основном уши. А уши — прямой путь внутрь, к его душе. 

Человека накрывает чувственность, и  у него внутри начинается работа. Работа, которая требует больших усилий.  Эта внутренняя работа не всем нравится, не все понимают, зачем она. И самое главное, не все понимают, какой плюс получит человек в своем жизненном развитии, почему это необходимо для того, чтобы он творил, развивался, жил.

Мне кажется, все больше людей начинают понимать, что искусство нужно им самим. Это не филармонии надо продать билеты или заполнить концертные залы. Естественно, такая менеджерская задача стоит, но она не создаст ажиотажа. Ажиотаж создает побуждение.

Общество делится на две части — первые понимают классическое искусство, они воспитаны на нем.  Их не так много. Вторая часть — те, кто на классике не воспитывался, но хочет  приблизиться к ней. И эти люди постепенно приходят к нам, их сами обстоятельства подталкивают: кому-то знакомый посоветовал, кто-то хочет девушку в филармонию пригласить — тут ведь совсем другая публика, другая обстановка и аура.

Вот вам пример. В 2008 году мы впервые провели серию  концертов в формате «Классик-хит-коктейль». Было так много споров по этому поводу, меня везде вызывали, в телевизоре всяко шерстили: мол, что это такое, в концертном зале убрали кресла, столики какие-то поставили, бутылки с вином, какое отношение это имеет к музыке и т.п. А все просто: мы думали, как пригласить к нам нового слушателя, человека, который, с одной стороны, боится к нам прийти, с другой, ничего в этом не понимает. Надо просто дать ему возможность  спокойно зайти в зал, спокойно послушать музыку — и не симфонию №6 Малера, а что-то более простое и известное. И вот мы  попробовали этот формат и до сих пор не можем это остановить. Иногда люди приходят день рождения к нам отмечать, оливье приносят, боремся (смеется). Просто иногда нужно заинтриговать, заинтересовать, чтобы люди не боялись.

Или вот еще пример. В 2010-2011 гг. мы решили проводить общедоступные концерты в августе, как раз для тех, кто не ходит в филармонию постоянно. Даже провели исследование. Оказалось, что новых зрителей пришло ни много ни мало — 15%. И еще почти 30% — люди, которые энное количество лет в филармонии не были. Т.е. они когда-то у нас были, но бросили. Итого — фактически 50% новых  посетителей мы смогли привлечь!

«Безумные дни», которые пройдут в Екатеринбурге во второй раз, — это единственный фестиваль, направленный на людей, которые не ходят в залы постоянно. В прошлом году за три дня было продано 22 тыс. билетов. Эти люди, возможно, не станут постоянными слушателями, но раз в год они получают такой творческий заряд душевности, такой интерес к открытию чего-то нового для себя, что начинают ждать потом этого.

И еще вот что есть — кризис. Люди смотрят ТВ — все плохо, кругом убийства, рубль скачет, нефть не поднимается, в Сирии война, никаких перспектив, что будет дальше — неясно. И ищут для себя отдушины.

Мы третий кризис переживаем. В 1998-м и 2008-м очень боялись, что в залы придет меньше народа, что билеты перестанут покупать. Но в 2008 г. нам даже пришлось увеличить количество концертов! Мы сразу же почувствовали приток зрителей. Никакого спада не было.

Сейчас уже третий кризис, а ситуация та же — нет спада. Вот жаль, что зал у нас небольшой, всего на 700 мест, не можем больше народу привлечь.

В Москве, я думаю, совпали два фактора — и ощущение кризиса у людей, и планомерная работа самой филармонии. Они ж десять лет к этому шли, многое меняли, улучшали, второй зал открывали. И вот пришли к ажиотажному спросу.

Отчасти помогают социальные сети. Они дают то, что не может дать ни один менеджер — подключают эмоции. Это как волонтерство — почему любой организации нужно развивать волонтерское движение? Потому что волонтерам люди верят больше, чем нанятому менеджеру.

Помню, лет восемь мы заключили договор с Гуманитарным университетом, готовили для них специальные программы. Когда пришли в зал первокурсники с банками пива, это для меня было страшно. Страшно, ну и что? Зато хоть в зал их завели! А теперь придите на концерт этой же программы — все совершенно по-другому, и уже с четырьмя университетами договоры есть. Так традиции и зарождаются.  Все постепенно должно быть. Так, чтобы сегодня что-то сделал — а завтра результат, не бывает. Нужен разгон, постоянная система, чтобы постепенно в обществе менялись ориентиры. Все не просто так.

Процесс накопления заканчивается, многие начинают задумываться о душе. И куда с этим запросом идти? Или в церковь, или в искусство, больше некуда.

Так что надеюсь, сегодня мы продолжим  успех Московской филармонии. Заодно и проверим — готово ли у нас общество воспринимать искусство в кризис.