15% производственных предприятий России — зомби. В строительстве и торговле доля еще выше

Значительная доля российских заводов существует в режиме зомби. К такому выводу пришли эксперты Центра конъюнктурных исследований НИУ ВШЭ, сообщает газета Ведомости. Экономисты предлагают вывести часть этих предприятий с рынка или значительно перепрофилировать, заменив управленческий состав.

В категорию «зомби» аналитики института включили неэффективные, убыточные промышленные организации, которые находятся на грани банкротства и выпускают неконкурентную продукцию. Доля таких компаний на рынке достигает 15%. Расчеты базируются на результатах опросов руководителей 4000 крупных и средних промышленных предприятий из 82 субъектов РФ, которые ежемесячно проводит Росстат.

Как правило, подобные экономические агенты, работающие даже с отрицательной добавленной стоимостью, сосредоточены в моногородах и финансируются, в том числе, за счет местных властей. Это делается ради сохранения рабочих мест и доходов для проживающих на территории людей. Более того, банки вынуждены кредитовать зомби-предприятия, участвуя в распространении дефолтов и безнадежных долгов, что наносит ущерб экономике в целом.

В обрабатывающей промышленности доля предприятий, получивших убыток в 2019 г., составляла 23,1%, а в ковидный 2020 год эта цифра выросла до 25%. По данным Росстата, за январь-май 2021 г. среди крупных и средних промышленных предприятий в добывающих отраслях функционировало почти 38,9% убыточных экономических агентов от их общей численности, в обрабатывающих их доля была ниже — на уровне 27,8%.

Меры государственной поддержки в большинстве случаев способны лишь отсрочить потерю компаниями платежеспособности, поскольку медленный темп восстановления не позволяет вернуться к прежним оборотам производства, что является закономерным исходом естественного отбора. Представитель Минпромторга назвал оценку объективной, но призвал не драматизировать. По его словам, «компани-зомби» дешевле и проще сохранять, чем ликвидировать:

Можно вспомнить те же моногорода, а именно муниципалитеты с градообразующими предприятиями, которые и главные работодатели, и главные налогоплательщики, и часто поставщики коммунальных услуг. Такие промышленные объекты нельзя «просто взять и закрыть», поэтому по социальным соображениям они сохраняются в спящем состоянии, особенно если производимая продукция потребляется государством.

Представитель ведомства напомнил, что список моногородов с подобными заводами сейчас включает в себя порядка 300 объектов, из которых более половины предприятий находится в сложном финансовом состоянии. Решение о поддержке таких предприятий зависит от причин попадания в сложное положение и перспектив из него выбраться:

Иногда мы это видим, например, в отрасли легкой промышленности, где достаточно докапитализации небольшим объемом оборотных средств, чтобы предприятие расплатилось с долгами по налогам и зарплатам, снова начало работать и за счет короткого цикла производства выбралось из состояния банкротства. Универсального решения здесь нет, необходимо подбирать решение с учетом индивидуальной ситуации и конкретных проблем у предприятия

Среди всех промышленных компаний доля производств в предбанкротном состоянии может варьироваться от 10 до 15%, они ежемесячно показывают негативные результаты — ухудшение финансовой состоятельности, падение объемов производства, снижение спроса, проблемы с занятостью. По словам Георгия Остапковича, директора Центра конъюнктурных исследований НИУ ВШЭ, выборка Росстата является достаточно репрезентативной, чтобы сделать общие выводы о состоянии российской промышленности. В строительстве и торговле доля предприятий-зомби может быть еще выше — около 17–18%, оценил Остапкович.

Бизнес не согласен с мнением, что компании в предбанкротном состоянии тормозят экономику. Совершенно безнадежное банкротное предприятие может получить вторую жизнь, если его перепрофилировать. Если банкротится компания, но при этом в группе компаний не падает выручка, не уменьшается резко количество рабочих мест, то это банкротство не влечет ничего, кроме бумажных юридических последствий, считает сопредседатель «Деловой России» Антон Данилов-Данильян.

На текущий момент не отмечается рисков для финансовой системы, связанных с наличием зомби-компаний, указал представитель Банка России. По его словам, это также подтверждает динамика доли «плохих ссуд», которая демонстрирует снижение. С начала пандемии доля плохих ссуд по кредитному портфелю заемщиков — крупных компаний и субъектов МСП снизилась на 2,1 и 3,7 п. п. и составила 8,1 и 13,6% соответственно.

Под влиянием пандемии многие компании оказались в трудной финансовой ситуации, отмечает младший директор по банковским рейтингам «Эксперт РА» Анатолий Перфильев:

Неготовность большинства предприятий к подобной кризисной ситуации привела их к балансированию между банкротством и выживанием. Доля таких предприятий-зомби в пострадавших отраслях существенно выросла, что в условиях нестабильной рыночной конъюнктуры несет для экономики риски накопления потенциальных убытков для банков и кредиторов и может спровоцировать волну неплатежей, затрагивающую многие смежные отрасли.

В весеннем опросе ЦСР 14% компаний ответили, что у их контрагентов-должников есть признаки банкротства, в тяжелой промышленности эта доля доходила до 19%. Предприятия-зомби могут регулярно получать значительные объемы государственной поддержки, при этом другие компании могут вовсе ее не получить, хотя эффект от такой помощи для них мог быть более значительным (например, больший рост числа вновь созданных рабочих мест, увеличение финансовых показателей), резюмируют экономисты.

Ранее DK.RU рассказывал, как «Группа РСЛ» реанимирует заводы-зомби на Урале. Так, на месте криолитового производства был открыт индустриальный парк «Малахитовая шкатулка» — по модели brownfield. Сейчас в Свердловской области РСЛ принадлежит несколько промплощадок советского образца.