«В политику нельзя тянуть». Нечаев — об отношении к Навальному, покупке Sports и давлении

В середине марта в Екатеринбурге побывал Алексей Нечаев, основатель компании Faberlic и партии «Новые люди»: его команда устроила турне по крупным городам, объявляя региональных победителей конкурса «Марафон идей». В то же время до выборов в областное заксобрание остается менее полугода, и партия ищет кандидатов, готовых пойти от нее в законодательные органы власти на разных уровнях. В эксклюзивном интервью DK.RU г-н Нечаев рассказал, на какие результаты рассчитывает по итогам выборов, зачем купил популярнейший спортивный ресурс Sports.ru и как относится к несанкционированным протестам.

На этом мероприятии немало предпринимателей, известных в городе. Готовы ли вы назвать людей, с которыми будете сотрудничать, которые, возможно, заинтересованы в вашем присутствии здесь в органах законодательной власти?

— Да, такие люди есть. Есть желающие пойти нашими кандидатами в заксобрание региона, в Госдуму. Но в политику нельзя никого тянуть. Наши люди сами определяются и сами об этом сообщают. Это дело человека, самоопределение — очень важный акт, особенно публичное самоопределение.

Люди, которые думают о сотрудничестве с вами, — что их не устраивает, раз они решили поддержать какую-то альтернативу или задумались об этом?

— Думаю, есть два основных мотива. Первый: люди, которые что-то сделали в жизни, состоялись профессионально, реализовали общественные инициативы, начинают упираться в административную систему, само политическое устройство России. Отсюда возникают мысли, что к той эпохе стабильности, которая сейчас воцарилась в России, нужно добавить развитие. Любопытно, что так думают не только люди активные и пассионарные — так думает почти половина страны. Мы делали большое социологическое исследование и видим, что количество людей, которые хотят, чтобы у них самих, их детей и внуков было лучшее будущее, приближается к половине [населения]. Кто-то говорит: «Ладно, но у внуков-то какое будущее? Они будут жить хуже, чем мы, или лучше?». Этот вопрос возникает у самых разных людей.

Второе. Некоторым людям хочется большего масштаба деятельности. Как профессионалы или общественники они исчерпывают свой масштаб текущих дел. Конечно, участие в законодательных органах на городском или региональном уровне, уровне Госдумы — это шаг развития. Трудный, местами неприятный, потому что у нас все любят ругать идущих в политику, подозревать их в чем-то. Но людей нельзя тащить не только в политику, но и в развитие. Если человек сам этого хочет, надо ему помогать, а если не хочет, не надо его тянуть.

Какие у вас планы на выборы в заксобрание в этом году?

— Будем участвовать. А сколько получим процентов — это решают люди.

У нас есть опыт участия в выборах прошлой осенью. Мы прошли в заксобрания Новосибирской, Калужской, Костромской и Рязанской областей, в Томске набрали больше 15%. Мы делали экзитполы и видели, что кое-где у нас голосов убавили: только в Краснодаре мы получили 4,97% при барьере в 5%, а по социологии выходило почти 7%. То есть везде прошли, где были допущены к участию, везде люди нас поддержали. Для партии, которая была зарегистрирована 1 марта (2020 г.), которой было полгода, это очень хороший результат.

Сейчас мы начали работать в регионах гораздо раньше — в Екатеринбурге уже полгода. Посмотрим, как будет получаться находить актив: кому-то интересен политический активизм. Мы приводим в политику очень много новых, молодых людей.

В субботу, 13 марта, в Москве были задержаны примерно 200 независимых депутатов — люди, которые как раз идут в политику, чтобы делать позитивные перемены. Как вы к этому относитесь?

— Мой ответ не имеет практически никакого смысла: я не могу их выпустить, не могу сделать так, чтобы их перестали задерживать. Нам нужно принять целый ряд нормативных актов, которые изменят ситуацию, и отменить ряд того, что напринимала Госдума. 

За муниципальных депутатов кто-то голосовал — за ними стоят люди. Но силовые структуры в России начинают воспринимать таких политиков как иностранных агентов вместо того, чтобы конкурировать. Если тебе не нравится, как человек что-то делает, иди и побеждай его на выборах. 

Очень грустно, что против независимых политиков работает репрессивная машина. Там в основном очень приличные люди собрались. 

Вы планируете все-таки делать ставку на новых кандидатов или на тех, у кого уже есть опыт, кто, возможно, был членом других партий?

— Пока мы не встречали людей из других партий, которые совсем были бы нам близки по духу. Насколько я знаю, некоторые из наших активистов были раньше либо в «Яблоке», либо в «Партии роста». Из других партий к нам вообще редко переходят. Не могу представить у нас коммуниста, который раньше был в КПРФ или члена ЛДПР, например. 

Я сам не был ни в какой партии. Только в «Новых людях» я и мог объявиться (в политике). Это естественный ход вещей.

Мы со всеми разговариваем, но почему-то большинство из тех, кто приходит, в политике люди новые. Есть люди, которые были депутатами, но не состояли ни в какой партии. Мы их берем — за одного битого двух небитых дают. Мы принимаем в партию тех, кто уже добился каких-то результатов в общественных, волонтерских, предпринимательских проектах, сделал что-то для людей. Это порой гораздо полезнее политического опыта.

Есть ли у вас внутреннее понимание предела риска, на который вы готовы пойти в политике? Кандидат на пост президента Павел Грудинин после выборов столкнулся с достаточно сильным давлением. Вы не боитесь аналогичной ситуации, что будет давление на бизнес, на вас лично?

— Может быть. Не знаю, как устроен бизнес Павла Грудинина. С момента создания компании мы платим налоги. Тогда (в 1997 г.) налоги вообще мало кто платил, а мы платили. Поэтому меня за что ухватить? Часть бизнеса в России, часть — за границей. Активы белые.

Я ничего не исключаю. Конечно, давление будет, оно и так есть фрагментами. Когда наших активистов сопровождает наружка — это давление или нет? Кандидаты хотели идти в заксобрания нескольких регионов, в гордумы. Им идут звонки: «У вас же грант, вы хотите грант получить? И как это совместимо с тем, что вы идете в кандидаты?». И люди уходят.

В одном городе человека сняли с выборов — по беспределу, якобы из-за плохих подписей. Он подал в суд, а ему говорят: «Убери из суда документы, станешь директором школы». В октябре назначили. Это что, не давление? Это жизнь.

Недавно ваш инвестфонд купил Sports.ru. Его сооснователь Дмитрий Навоша говорил, что актив интересует вас только как бизнес и не будет использоваться в политических целях.

— Эту сделку мы начали готовить два года назад и закрыли бы ее в марте-апреле 2020 г., но технически не успевали с аудитом и другими вещами. А потом началась пандемия, и был момент, когда они попросили подождать — посмотреть, как и что пойдет. Отложили, дождались конца года и закрыли сделку. 

В России любят конспирологию. Сделка никак не связана с выборами — если только вы не подозреваете, что уже в 2019 г. я знал, что пойду на выборы. Я решил делать партию в августе-сентябре 2019 г., а сделку инвестфонд начал готовить за полгода до этого. Рассказываю, как есть, а дальше хотите верьте, хотите нет.

Sports.ru — ценный актив, за пару лет мы удвоим его выручку и увеличим прибыльность. У нас большие планы по развитию. Там молодой, очень яркий, умный и опытный генеральный директор Марк Тен. Я заплатил большие деньги за приобретение Sports.ru. Зачем мне сжигать его в какой-то битве?

Ваше отношение к Алексею Навальному не изменилось после приговора?

— Решительно изменилось. Пока Алексей Навальный сидит в колонии, критиковать его и его личные взгляды наша партия не будет. Я считаю, что в России неэтично критиковать тех, кто сидит в тюрьме. В этом смысле [произошел] большой поворот.

Политика в России не начинается Навальным и не заканчивается им. Историк Фернан Бродель однажды ввел такое понятие: «Событие — это пыль истории». Из таких маленьких событий все и складывается, одни эпохи заканчиваются, другие эпохи начинаются. Когда мы мыслим королями, президентами, вождями революции, мы мыслим очень бедно. Идет огромное количество выборов. Важно, сколько у тебя актива, какой он мощности, сколько людей разделяют твои идеи. Люди из непримиримой оппозиции СССР в 90-е годы, в новую эпоху стали никем — ее определяли другие. Так и сейчас: при переходе в новую эпоху люди голоса, крика, экзальтации не определяют эту эпоху и не будут определять следующую.

Определяют ее десятки и сотни тысяч людей, которые делают полезные дела. У того же Навального мало актива. Есть города, где актив есть. Но в целом в России — немного поддержки. Если мы серьезно спросим, какая повестка у [оппозиционного] движения, то мы увидим, что она очень узкая. А люди живут по очень широкому кругу вопросов. И мысль Броделя, что тысячи людей своими жизнями прочерчивают эпохи, а не цари, герои и антигерои, мне очень близка.

Люди, которые выходят на несанкционированные протесты в том числе, определяют будущее?

— В определенной степени. То, что они выходят и заявляют о своей позиции — яркое событие эпохи трансформации. По разным подсчетам, на эти мероприятия [в январе 2021 г.]  вышли 100 тыс. человек, вышел бы 1 млн — было бы громче. Мы видим, что даже в Белоруссии, где на самые большие митинги выходила треть страны, это ничего не поменяло. Но не значит, что не поменяет потом. Все накапливается.

Многие критикуют [сторонника Навального] Леонида Волкова за то, что он призвал остановить протесты. Я считаю, что этим он дал людям возможность из состояния эмоционального и нервического перейти в состояние «переваривания». Для демократии России это полезно: у нас часто идет действие, а подумать мы не успеваем. Сейчас есть о чем подумать.

Членам партии не возбраняется участие в таких митингах?

— Конечно, нет — некоторые активисты ходили. Другое дело, что партия не призывает на такие митинги. Закон о митингах несовершенен, нужен заявительный порядок их проведения, а не согласовательный. Нужны точки в городах наподобие Гайд-парка, где можно собираться без согласований. Люди имеют право собираться мирно и высказывать свое мнение. Мы считаем, что закон нужно менять. Но сейчас закон такой, какой есть. И его надо соблюдать.