Войны в интернете: какой информации можно доверять

В разведке — хоть в государственной, хоть в конкурентной — есть классическая проблема: как оценить источник информации. Профессор УрГЭУ Евгений Ющук дает советы, как разобраться в информационном шуме.

#НОВОСТИ

Евгений Ющук, профессор Уральского государственного экономического университета, директор ООО «Маркетинг рисков и возможностей», автор ряда книг по конкурентной разведке:

— Человеку, который пытается разобраться в информационном шуме, сопровождающем любой конфликт, требуется знать несколько основных правил работы с информацией, и несколько типичных ситуаций, в которые так или иначе укладывается любое событие, сопровождающееся информационной волной. Я постараюсь в этом материале раскрыть азы подобной работы.

Оценка источника информации

В разведке — хоть в государственной, хоть в конкурентной — есть классическая проблема: как оценить источник информации. Если источников несколько — это относительно несложно: информация, совпадающая из нескольких источников, считается достоверной (правда, надо убедиться, что это именно отдельные источники, а не те, кто взял информацию в одном и том же месте).

Но как быть, если источник единственный? А именно так и происходит в разведке, когда информация очень редкая, или в соцсети — когда вы впервые видите некий аккаунт. Критерии оценки в этом случае такие:

1. Мог ли этот человек (или СМИ) в принципе иметь доступ к такой информации? Например, в силу своего социального статуса, работы, достоверно зафиксированных контактов с носителями информации?

2. Этот источник сам видел или делал то, о чем говорит, или же он пересказывает информацию из другого источника? Если пересказывает — то чью? Был ли тот, кого пересказали, непосредственным участником событий?

3. История источника. Т.е. — подтверждалась ли ранее информация из этого источника по подобным темам?

Если по всем трем критериям ответ положительный — информацию можно считать с высокой степени вероятности достоверной.

Почему с высокой степенью вероятности, а не стопроцентно? А потому, что даже очевидцы могут противоречить друг другу. Приведу в пример цитату из учебного фильма 70-х годов: «Многое сразу забылось. Домыслы и фантазия возместили недостаток информации...»

И есть еще два базовых критерия, по которым следует оценивать информацию в условиях информационной зашумленности.

Во-первых, задайте себе вопрос: «Почему эта информация стала мне доступна»? Разобравшись в том, кто и зачем сделал доступной информацию, вы сможете применить к ней поправочные коэффициенты, позволяющие понять, что же было на самом деле.

Во-вторых, всегда смотрите источники, ближайшие к месту событий. Именно там вы найдете максимум подробностей, которые могут пролить свет на ситуацию, и именно там, как правило, информация еще не успела обрасти искусственными дополнениями, введенных в информационный оборот политтехнологами, пиарщиками и прочей братией, задача которой — исказить ситуацию в свою пользу или во вред оппонентам, или перевести стрелки с себя на кого угодно другого.

Вот, сочетание этих нескольких приемов и позволит вам докопаться до истины в большинстве случаев. Это бывает непросто, потому что порой требуется проходить через большие информационные завалы. Но это вполне возможно.

Роль стереотипизации

Когда ученые всерьез занялись выяснением того, как же функционирует информация, они обнаружили, что стереотипизация играет важную роль в жизни человека.

Стереотипы — это упрощенное понимание ситуации или явления. Нужны они для того, чтобы избегать неправильных решений или наоборот, поступать правильно, не вникая при этом глубоко в суть процессов. Например, все знают, что надо мыть руки перед едой.

Врач понимает, почему это так — на уровне нескольких сотен возбудителей болезней и методов их лечения, но обывателю достаточно знать, что не мыть руки — это плохо, потому что «можно заболеть». На его уровне это достаточно, и пока не случится что-то очень важное для человека (например, эпидемия птичьего гриппа), он не станет разбираться, влияет ли мытье рук на данную конкретную ситуацию, а просто будет мыть руки.

Ну, или не будет — полагая, что все это ерунда, однако же зная о стереотипе мытья рук.

Задача политтехнолога, который хочет вызвать нужную ему реакцию населения — привязать конкретную ситуацию к стереотипу, или наоборот отвязать ее от него.

На Западе есть отдельная специальность — «спин-доктор», целью которой является «переворачивание» ситуации в заданном направлении. Собственно, и я этим же занимаюсь — почему и владею темой.

Как все вышесказанное работает в реальности — я покажу на трех типовых примерах. В силу ограниченного объема материала, постараюсь не перегружать его подробностями.

Целенаправленная информационная волна ситуационного характера

Военные действия на Украине, представляющие собой Гражданскую войну, в которую в той или иной степени вовлечены и некоторые иностранные государства (в частности, США, ЕС и Россия) представляет собой на информационном уровне очень зашумленную ситуацию.

Причем ее отличает масштабность информационного шума и довольно квалифицированные кадры, работающие как в создании дезинформации, так и в ее разоблачении. Давно прошли те времена, когда СБУ делала фальшивки на уровне: «На границе с Крымом мы задержали человека в кепке с надписью «ФСБ» на лбу, на машине с чеченскими номерами и с автоматами в багажнике», или когда СБУ демонстрировала документы на якобы российский БТР, с явными признаками фальсификации. Сегодня провокации и подтасовки стали намного изощреннее, а информационно прикрытие действий политиков или армии — грамотнее и масштабнее.

Однако конфликт на Украине — это очень длинный сюжет, разбитый в информационном поле на отдельные эпизоды. И каждый раз приходится анализировать как раз отдельные сюжеты, которые уже все вместе составляют общую картину.

Приведу только один пример — каким образом, например, я определял, кто же все-таки наступал в Марьинке.

Естественно, небольшое локальное наступление (или, скорее, разведка боем) в Марьинке поначалу преподносилось обеими сторонами конфликта как наступление противника и собственная оборона.

В тот момент, когда еще ничего не было понятно, я обратил внимание на сочетание следующих факторов:

1. Украинские СМИ вопили, что «российско-террористическо-сепаратистские» войска ведут масштабное наступление. Естественно, ужас как нарушая Минские соглашения. И, естественно, вот-вот будет прорыв на Киев, если срочно не остановить агрессора — поэтому Украине нужно немедленно войска НАТО, оружие и денег побольше.

2. Российские СМИ говорили о боестолкновениях в Марьинке, не конкретизируя, кто же там наступающая сторона, или же периодически выдавая противоречивую информацию. Одновременно высказывалась мысль, что вот-вот, видимо, украинская армия начнет наступление по всему фронту.

3. Местные жители в соцсетях говорили об интенсивных «бахах» в стороне Марьинки. Я говорю о тех, кто достоверно установлен как местный житель и не склонен врать (помните те три критерия, которые я написал в начале?).

4. Местные жители, которые находятся далеко от Марьинки, говорили о том, что не наблюдают никаких признаков мобилизации ополчения — т.к. ополченцы спокойно ловят рыбу и отдыхают.

5. Ополченцы рассказывали, как неудачно взлетели на воздух некоторые объекты военной инфраструктуры ВСУ в Марьинке — вероятно, от массового неосторожного обращения с оружием, огнем или неисправности кондиционеров.

Вывод из такого набора данных «в моменте», я думаю, понятен.

Спонтанные всплески в информационном поле

Нередко бывает так, что тот или иной инцидент возникает в силу чисто субъективных причин. Как правило, это бывает, когда кто-то что-то сказал или сделал, задев интересы других людей, и в итоге появляется конфликт. Надо сказать, что непосредственно конфликтная фаза при этом бывает скоротечной. Хотя последствия это может иметь довольно серьезные.

Особенностью таких ситуаций является слабая зашумленность информационного поля (ввиду как раз скоротечности «острой» фазы конфликта). Благодаря этому, как правило. Не составляет большого труда выяснить первопричину и понять. Что же произошло на самом деле, и почему каждая сторона действует так, как она действует.

Примером может служить, например, конфликт «Евгений Ющук против Александра Бречалова», непосредственным участником которого являюсь я. Кейс достаточно подробно описан в моем блоге.

Общественно значимое событие, на которое «сели» в политических целях третьи лица

Подобные ситуации занимают промежуточное положение между теми, что описаны выше и, как правило, появляются на региональном уровне. Они менее масштабны, чем межгосударственные конфликты, но и значительно более продолжительны и масштабны, чем спонтанные всплески.

Примером может служить история сурьмяного завода в Дегтярске.

Ситуация там развивалась следующим образом. Если заглянуть в «Википедию», то видно, что «природный сульфид сурьмы, стибнит, использовали в библейские времена в медицине и косметике», а сейчас соединения сурьмы применяют «в производстве огнеупорных соединений, керамических эмалей, стекла, красок и керамических изделий». Кроме того, «триоксид сурьмы является наиболее важным из соединений сурьмы и главным образом используется в огнестойких композициях». Ну и в электронике она востребована.

Добывают сурьму в Якутии. Во времена Советского Союза ее везли на переработку в Киргизскую ССР. Когда Киргизская ССР стала суверенным Кыргызстаном, и промышленность там легла на бок, сырье стали везти в Китай. Т.е. еще раз: сложилась ситуация, когда сырье везут в Китай, там получают сурьму с высокой, по отношению к сырью, добавленной стоимостью, и потом ввозят обратно в Россию. Экономику Китая это, безусловно, развивает, а экономику России — нет.

Решение российского правительства было логичным: надо перерабатывать сырье в России. Это соответствует интересам и экономики, и национальной безопасности. Это и есть то самое импортозамещение в реальности.

Но такое производство — это металлургия. А металлургический кластер в России — на Урале. Вот так завод по производству сурьмы и оказался в Дегтярске. Российская Федерация от него должна получать экономические и стратегические плюсы, а Дегтярск — рабочие места и местные налоги.

Но слово «сурьма» звучит страшно. О том, что современный завод безопасен для экологии — значительно менее очевидно, нежели мысль «Ой, сурьма, мы все умрем», пусть и не подкрепленная фактурой.

И политтехнологи взяли тему борьбы против сурьмяных ужасов на вооружение. В итоге, тема задействована в самых разных политических раскладах, в том числе и с полукриминальным оттенком. Мало кто понимает, что там на самом деле, зато все в курсе, что «плохие власти хотят осуществить сурьмяной геноцид населения», и только очередной Мессия-борец за депутатский или мэрский мандат всех обязательно спасет, если этот мандат получит. Это работа все той же стереотипизации.

Опять же, если применить те правила работы с информацией, которые я показал в начале материала, и если пройти вглубь информационного массива, просто рассортировав данные по дате — вполне можно получить реальный расклад. Но это работа, которая требует времени, желания и определенной квалификации — поэтому ее мало кто хочет, да и может делать. Чем и пользуются политтехнологи в своих интересах.

Выводы:

Таким образом, разобраться в любой ситуации можно. Но для этого надо знать, как оценивать информацию, как ее сортировать и как ее проверять. И, разумеется, хотеть этим заниматься. Ну, или найти того, кому ты более-менее доверяешь по данному вопросу и пользоваться его выводами. По не слишком принципиальным вопросам и этот вариант может оказаться приемлемым. А по принципиальным — все равно придется вникать вглубь проблематики.

Екатеринбургские бизнесмены дали советы по борьбе с «заказным» негативом

Передачу «Ревизорро», в которой ведущая похвалила одни заведения Екатеринбурга и прошлась по другим, ряд бизнесменов посчитал заказной акцией. Бизнесмены рассказали DK.RU, как бороться с негативом.