Отступление на Запад. Зачем уральские бизнесмены покидают родину

Страну покидают в основном владельцы малого и среднего бизнеса. Одни уже уехали, другие живут на два дома. Новый импульс дискуссии «валить или не валить» придали слова президента Дмитрия Медведева, что тема эмиграции высосана из пальца. «Вопрос эмиграции вообще очень прост. Хочешь — уезжаешь, не хочешь — остаешься, — написал в ЖЖ Андрей Семенов, владелец пироговой «Подсолнухи». — От твоего решения «Великая Россия» не становится «Сраной Рашкой» и наоборот. Просто ты уехал. Не о чем говорить. Ни в одной нормальной стране никому в голову не придет называть тебя предателем за решение сменить страну проживания и даже гражданство». «Когда твои знакомые начинают паковать чемоданы, — пишет блогер jo-joperesete, — ты примеряешь ситуацию на себя и соглашаешься, что это, может быть, единственный вариант».

Размышлениями по этому поводу владельцы бизнесов и топ-менеджеры делились в июне 2011 г. на конференции, которую собрал Павел Неверов («Апрайт»). Сам г-н Неверов, впрочем, заметил, что многие из них (и он сам) валить из страны не намерены.

Отъезжающих все больше

Накануне кризиса 2008 г. предприниматель Константин Селицкий продал свою долю в компании «Мебель как искусство» и уехал в Новую Зеландию с намерением создать там бизнес. «При нынешней политической системе кризисы будут трясти Россию чаще, чем другие страны, — говорит он. — А здравомыслящий человек не может сидеть на пороховой бочке. Многие устали и начинают уезжать из страны. Этот процесс сдерживает лишь то, что наши бизнесмены не знают иностранных языков».

Сам г-н Селицкий два года изучал международный бизнес,
окончив курс Master of International Business в университете Окленда, и теперь собирается консультировать новозеландские фирмы, заинтересованные в контактах с Россией.

Руководители юридических компаний, помогающих нашим людям перебраться за рубеж (купить бизнес и получить вид на жительство), считают, что Константин Селицкий выразил настроения среднего класса. «Открывая направление «бизнес-иммиграция в Германию», мы не рассчитывали, что эта услуга станет массовой, — говорит Денис Пучков, директор адвокатского бюро «Пучков и Партнеры». — Однако на волне спроса собираемся предложить иммиграцию в Турцию, где законодательство, регулирующее эту сферу, заметно упростилось».

Языковой барьер юристы препятствием не считают. С их точки зрения, главная сложность в другом — большая часть предприятий, которые русские приобретают за рубежом (отели, рестораны, доходные дома), относятся к малому бизнесу, где всем управляет хозяин. С его уходом все может развалиться. А доверять руль наемному менеджеру, даже немцу, консультанты не рекомендуют. Того же мнения придерживается ритейлер Дмитрий Потапенко, открывший в Чехии и Болгарии сети магазинов и ресторанов. По словам г-на Потапенко, отчеты о продажах, прибылях и убытках он каждый день проверяет через Интернет: «При нынешнем развитии технологий дистанционный контроль возможен. Когда мне нужно открыть новый магазин в Чехии, я запрашиваю информацию о 60 объектах, сравниваю их показатели по таблицам эффективности и выбираю три лучших. Затем приезжаю, чтобы посмотреть эти магазины на месте. Но большинство наших ритейлеров выстраивать удаленный контроль и управление не умеют, поэтому у них никогда не будет никакого заграничного бизнеса».

Юристы отмечают изменения конъюнк­туры — помимо схем, позволяющих уйти от налогов в России, вывести деньги и защитить бизнес от поглощений, юридическое лицо за границей теперь покупают, чтобы диверсифицировать бизнес и получить вид на жительство (ВНЖ). Михаил Шакирьянов, гендиректор компании «Правозащитник» (бизнес-иммиграция в Германию): «Мотивы у всех разные. Люди 60-70 лет рассчитывают сохранить капитал и тихо дожить век в Европе, 40-50-летние выбирают страну, где можно осесть, если придется спешно, как Чичваркин, собирать вещи. Некоторым бизнес нужен для детей, обучающихся за границей, — в Россию они уже не вернутся».

Попытки развивать в другой стране бизнес, успешный в России, часто не оправдываются. Антон Урядников, предприниматель из Екатеринбурга, занимавшийся продвижением сайтов, рассказывает, что в Праге, куда он с семьей уехал после рождения ребенка, этой услугой пользовались только иммигранты, бизнес которых ориентирован на Россию. У чехов его предложения увеличить число клиентов и оборот компании энтузиазма не вызвали. Г-н Урядников: «Чехи инертны. Работают по проверенным алгоритмам. Все доходы и расходы у них распланированы на несколько лет вперед. Поэтому, вваливаясь к ним в офис и рассказывая о своей услуге, я фактически предлагал им сломать схему развития. Поэтому они отказывались. Один из потенциальных клиентов заявил, что в центре города много лет висит его рекламный баннер и этого вполне хватает, чтобы привлекать новых заказчиков».

Работа чехов, впрочем, многих устраивает. Как недавно выяснилось, в Праге успешно действует предприятие «РЭЛТЕК Интернешнл ЛТД», совладельцем которого был министр промышленности Свердловской области Александр Петров.

С видом на Европу

В отличие от эмигрантов 1990-х гг., осевших в дальних странах — Австралии, Бразилии, США, Канаде, ОАЭ, их последователи присматривают бизнесы в Западной Европе (Великобритания, Германия, Франция, Испания) и Восточной Европе (Болгария, Черногория, Чехия).

Большинство стран, обещающих иностранцам вид на жительство, взамен хотят получить инвестиции в конкурентное предприятие с определенным числом рабочих мест. Для Германии это 250 тыс. евро и один работник. Денис Пучков: «Предприятие должно быть эффективным — новому собственнику придется предъявить реалистичный бизнес-план. Осознав это, наши предприниматели налаживают свои бизнес-процессы так, чтобы в них участвовала подконтрольная им компания из Германии, например, закупала технику для подразделений в России».

Покупка техники или расходных материалов у немецких производителей может принести выгоду, если в России они работают через свои представительства, где продукция стоит дороже. По этой причине ГК «Пенетрон-Россия» приобрела в городе Хоф небольшой цех, выпускавший до кризиса химическую продукцию, чтобы переоборудовать его под собственные нужды. Игорь Черноголов, президент ГК «Пенетрон-Россия»: «Наш случай как раз связан с диверсификацией бизнеса. Помимо пенетрона и других материалов, которые мы продвигаем на российском рынке, нам требуются специальные клеи, эпоксидные и полиуретановые смолы как инъекции для бетонов. Раньше мы их покупали у мировых производителей, а сейчас открыли свое производство в Германии. За счет экономии конечный потребитель в России платит за эту продукцию на 20% меньше».

Чтобы привлечь капитал, особенно если речь идет о новом производстве, восточноевропейские страны тоже стали продавать «инвесторские визы». Последней такую практику освоила Латвия, законодатели которой долгое время опасались, что иностранные инвесторы (в том числе русские) скупят все активы. Их сомнения оказались напрасными. По словам Юрия Алексеева, редактора латвийского ресурса imhoclub.lv, предпринимателям из России бизнес в Прибалтийских странах оказался неинтересен. «Наш рынок — мизерный, — объясняет г-н Алексеев. — Оборот всех предприятий Прибалтики — лишь 20% денег, которые крутятся в Москве. Для российского бизнеса масштабы не те. По­этому о достижениях мы не слышим. Зато известны примеры сокрушительных провалов. Последний — история с крахом двух крупных банков (литовского Snoras и латвийского Latvijas Krajbanka), принадлежащих российскому бизнесмену Владимиру Антонову».

Иногда стремление бывших стран соцлагеря заполучить инвесторов выходит им боком. В 2009 г. руководители фармацевтического предприятия (пожелавшие остаться неназванными) решили перенести свой завод вместе с сотрудниками в одну из стран Евросоюза. В Восточной Европе собственники рассматривали девять вариантов (пять в Румынии, два — в Болгарии, один — в Словакии и один — в Латвии). По их словам, правительственные чиновники обещали компании льготы, в том числе символическую плату 1 евро в год за аренду производственных площадей, жилье для сотрудников и оплату переезда. «Румыны были готовы вообще на все, — вспоминает административный директор компании. — Сказали, что в знак уважения договор будут подписывать президент и премьер-министр. Попроси мы их взорвать в Тимишоаре ядерную бомбу — взорвали бы с прямой трансляцией в зал переговоров. Это нас и насторожило. В итоге мы предпочли тихую и незаметную Словению. Страна — очень дорогая, налоги — достаточно высокие, но теперь наше производство считается европейским».

В прошлом году отставной московский мэр Юрий Лужков, купивший в Юрмале склад за $200 тыс., хотел воспользоваться законом, по которому Латвия предоставляет собственнику недвижимости вид на жительство. Однако латвийские власти, не захотев политических осложнений, отказали ему под тем предлогом, что в документах склад значился как жилое помещение. «Жизнь на складе не задалась», — констатировало тогда издание Юрия Алексеева.

Погружаясь в мультикультурную среду

Благодаря общению с иностранцами российские предприниматели, занявшиеся бизнесом в других странах, стали воспринимать мир иначе. По словам Константина Селицкого, на его жизненные установки повлияла мультикультурность Оклендского университета, где он провел два года. «В моей группе учились представители разных культур — новозеландцы, китайцы, индусы, шриланкийцы и один студент с острова в Тихом океане, где живет 12 тыс. человек. Преподавательский состав тоже был интернациональным: словак, болгарка, китаянка, датчанин, канадец и два американца. Всем этим людям, живущим в разных системах координат, приходится прилагать усилия, чтобы понимать друг друга. Такая практика не менее полезна, чем учебный процесс». Тому же способствует и экономика Новой Зеландии, считает г-н Селицкий: из-за ограниченного внутреннего спроса большинство местных компаний с рождения ориентированы на внешние рынки, а государство их в этом поддерживает.

Похожие мысли пришли в голову и колумнисту «ДК» Григорию Потемкину, который в 2007 г. уехал в Китай и наладил экспорт элитных сортов чая в Россию и другие страны. Чтобы понять менталитет китайцев и выучить язык, г-ну Потемкину понадобилось три года. «В Китае ты мыслишь шире, — говорит он. — Каждый день я сталкиваюсь с иностранцами, приехавшими сюда со всего мира. Тут мы ужинаем, например, в большой компании друзей — за одним столом сидят люди из 12 стран. Разных цветов кожи. И разных вер. Тут ты вынужден ежедневно говорить на различных языках. И со временем понимаешь, что бизнес не должен ограничиваться территорией одной страны».

Важная особенность Китая — союз государства и бизнеса, считает Григорий Потемкин. Пока предприятие становится на ноги, ему позволяют развиваться, не требуя регистрации, отчетностей, разрешений и сертификатов. Время платить налоги приходит, когда компания окрепнет. Интернет-магазин, открытый г-ном Потемкиным, еще в начале пути. Примерно 95% поставок чая идет в Россию и страны СНГ, остальное — в США, Канаду, Англию, Ирландию, Францию, Германию и Грецию. «Это возможно лишь в Китае, — уверяет бизнесмен. — Мы бы никогда не построили такую сеть сбыта, находясь в России».

В отличие от России, во всех странах — и восточных, и западных — регистрация компании не требует особых усилий. Отчеты подаются в электронном виде. Лицензирование и сертификация занимают считанные дни. Когда Оливье Бризу, предприниматель из Франции, проживающий в Екатеринбурге, объяснял соотечественникам, что регистрация ООО может занять здесь месяц, его подозревали в неискренности.

Возможность оценить, как работают французы, выпала страховой компании «Северная казна», открывшей в Париже офис, чтобы оперативно решать вопросы с партнерами и клиентами. По словам Александра Меренкова, генерального директора компании, чтобы найти с сотрудниками общий язык (в прямом и переносном смысле), надо знать, каких тем в разговоре лучше избегать (религия, политика, внутренние дела страны), а в чем — про­явить эрудицию (национальная кухня, кинематограф, музыка, литература). Отдельное искусство — поддерживать длинные беседы о мелочах и быте. Деловые качества французов г-н Меренков оценивает высоко, отмечая их внимание к мелочам, финансовую грамотность и стремление все документировать.

Иное мнение сложилось у Юлии Франгуловой, гендиректора сети косметологических клиник «Линлайн», которая в октябре прошлого года запустила в Париже медицинский центр. По словам г-жи Франгуловой, на ремонт помещения в 204 кв. м ушел год. «Я еще не разобралась, почему французы так хорошо живут, если они так плохо работают», — заметила она. Перед открытием центра компании пришлось расстаться с двумя врачами, считавшими, что клиента не следует предупреждать о возможных осложнениях.

Антон Урядников говорит, что в Чехии больше рассчитывал на русских: «Есть такая работа для студентов — перекладывать бумажки и смотреть, есть ли на них печать. Чехи в этом плане исполнительные, как немцы. Но медленные. Чешский студент берет бумажку, переворачивает ее, рассматривает и откладывает. И может делать это часами. Но в 18.00, со звонком, встает и уходит. Наши ребята делали проще — брали пачку бумаги за уголок и быстро просматривали, где не хватает печатей. Чехи удивлялись такой производительности, но не догадывались, что работы можно добавить. Потому что норматив — одна пачка листов в день».

Единственные работники, к которым ни у кого нет претензий, — это немцы, хотя слава о немецком качестве работ уже считается мифом.