Евгений Островский перерегистрировал job-бизнес в Великобритании / ИНТЕРВЬЮ

Год назад основатели и совладельцы холдинга 66.ru и рекрутингового портала Rabota66.ru начали запускать job-проекты в других странах. Тогда это показалось интересным и перспективным, а сейчас стало ясно, что этим стоит заниматься всерьез, говорит генеральный директор компании Евгений Островский. Стало также ясно, что делать международный бизнес из России крайне тяжело. Поэтому все job-проекты (Rabota66.ru в Екатеринбурге, Tagil-rabota.ru в Нижнем Тагиле, Rabota.az в Азербайджане и Job.kg в Кыргызстане) решено объединить в сеть равноправных компаний с головной организацией в Великобритании, которая называется Larixon Limited. В интервью DK.RU г-н Островский рассказал, почему легче вести бизнес, который прописан в юрисдикции с британским правом, из-за чего в развивающихся странах, как правило, не «кошмарят» международные компании и как изменится стоимость кредитов.

 

Выход в Великобританию подразумевает запуск нового бизнеса или это структуризация существующего?

 

— Это однозначно не запуск аналогичного бизнеса в Великобритании, а реорганизация, структурирование той пилотной деятельности, которой мы занимались последнее время. Примерно в начале весны мы поняли, что нам это интересно, и пилот надо переводить в состояние «непилота», а это тянет за собой очень серьезные структурные изменения в компании. 

 

Когда мы начинали, то операционная нагрузка по запуску свалилась на имеющихся людей, в первую очередь руководителей. Долгое время они отвечали за «Работу66» в Екатеринбурге, за Азербайджан и Киргизию. А чтобы «устаканиться», нужно в первую очередь выделить управляющую компанию, которая занимается и юридическими вопросами, и финансовыми, и вопросами интеллектуальных прав. В итоге часть людей, которые занимались «Работой66», теперь работают в управляющей компании. Сейчас у нас четыре проекта и скоро будет еще два, и они все равны между собой. То есть не «Работа66» выходит на новые рынки, а есть компания, которая владеет в том числе и ей и занимается новыми проектами. Владельцами остаемся мы, сторонних инвесторов пока нет. Такая структура «над всем» правильна, и, как показал год нашей работы, из России это сделать крайне тяжело.

 

Почему? 

 

— Приведу несколько примеров. Если мы хотим из России оплатить что-либо в Азербайджане или Киргизии, например, аренду офиса нашей же компании, то, во-первых, это становится дорого. Возникает НДС — российский налоговый кодекс влечет удорожание многих услуг. Мы уже были вынуждены заплатить дороже за несколько рекламных кампаний. 

 

Во-вторых, отправить деньги из России куда-либо очень сложно. Все под контролем: мы должны показывать паспорта сделок, экономическую целесообразность, и т.д. Из-за этого очень долго тянулась сделка по покупке киргизского сайта. Банк, в котором мы постоянно обслуживаемся, УБРиР, не выпускал наши же честно заработанные деньги: «Мы не понимаем, что это за сделка». Поэтому мы были вынуждены пойти в Банк24.ру, и как раз за день до того, как мы зачислили туда деньги, чтобы отправить их в Киргизию, у них отозвали лицензию. Наши $65 тыс. висели в «24-ке» до весны. 

 

Это очень серьезные проблемы, которые связаны с несовершенством российского законодательства. Россия плохо работает с интеллектуальными правами, у авторского права здесь очень сложные пути. Компания «Яндекс», которая работает на российском рынке, зарегистрирована в Нидерландах. Почему? Ровно потому же: у нас несовершенные и зачастую непонятные законы. Заглядывая вперед: для того чтобы делать международный бизнес, надо находиться в центре международных отношений. В Азии это Сингапур, в США — Нью-Йорк или «Кремниевая долина», в Европе — Германия или Великобритания. 

 

Смотря в будущее, мы понимаем, что, имея британскую прописку, можем получить кредит. В России привлечь займ мы не можем вообще, так как вся наша деятельность связана с интеллектуальными правами, она «в воздухе», и материальных активов у нас нет. И это проблема, так как под кредит нужно обеспечение, тогда как в Великобритании это не препятствие. Если бы мы вели бизнес там, то могли бы претендовать на кредитные деньги и не под 25%. Сейчас мы ведем переговоры о 17% — в России это очень хорошая ставка для небольшого кредита. В Великобритании с нами разговаривали бы о гораздо больших деньгах по ставке 3,5-4% годовых. Последний год я понимаю, почему весь крупный российский бизнес имеет прописку не в России — совершенно другой доступ к деньгам и к защите прав. Заглядывая в будущее, мы выбрали достаточно дорогую, но очень прагматичную юрисдикцию — Великобританию. 

 

Насколько сложной и трудоемкой была регистрация бизнеса в Великобритании? Если предприниматель решит пойти вашим путем, с какими вопросами он столкнется?

 

— Вопросы у всех разные — тот, у кого задача оптимизировать налоги, столкнется с одними процедурами. Кому нужно получить дешевые кредиты, с другими. У нас первостепенной задачей была охрана интеллектуальных прав. В тех странах, в которые мы заходим, дичайший капитализм. Непонятно, как проходит регистрация доменов, какие взаимодействия с налоговой, с местной полицией, и т.д. 

 

К примеру, в Армении, Узбекистане и Азербайджане дичайший уровень коррупции и давление на малый, средний – да какой угодно! – бизнес. Но, как правило, ни в одной стране мира никто не противостоит серьезным инвесторам из международной юрисдикции. Наша задача, в том числе, — сделать «серьезное лицо» в этих странах, чтобы к нам не приставали, чтобы не быть тем, к кому бы пришли и сказали: «Ребята, платите 10% от выручки, потому что так принято». В Азербайджане сотрудники налоговой чуть ли не в открытую ходят и забирают черным кэшем 5-10% выручки. Мы не хотим, чтобы так было. Мы занимаемся достаточно безопасным бизнесом, приличная юрисдикция — это «охранная грамота». «Парни, вы тут нападаете на британскую компанию. Не надо этого делать, будет международный скандал — компания живет в британской системе права». 

 

Вы сказали, что сейчас работаете над двумя новыми проектами. Когда планируете запуск? 

 

— Не люблю заниматься анонсами, все может сорваться. Это job-проекты за пределами России. В одной стране мы запускаемся с нуля, а в другой договорились о покупке — все детали сделки оговорены на уровне владельцев: что, когда и за сколько мы покупаем. 

 

Насколько серьезно за последнее время отличается темп роста бизнеса в России и в тех странах, в которых вы уже работаете?

 

— Темпы роста нашего бизнеса в России и, к примеру, в Киргизии и Азербайджане, различаются существенно. Не потому, что Россия плохая, а Киргизия хорошая, а потому что в странах, куда мы выходим, интернет-услуги находятся в зачаточном состоянии, и там в принципе бурный рост. На рубеже 2006-2008 гг. в России мы росли в 3-4 раза, а сейчас отрасль «устаканилась», в последний год мы росли копеечными темпами — всего на 15%. Это мало, но сейчас вся отрасль растет так.

 

В обозримом будущем есть перспективы привлечения внешних инвесторов?

 

— Пока нет, сейчас мы даже не ведем переговоров. Но я много раз говорил, что мы занимаемся коммерческим бизнесом: как только от кого-то появляется хорошее предложение, мы можем продать все или часть. Сейчас мы не хотим продавать за небольшие деньги компанию или долю в ней. Пока мы намерены показывать кратный рост каждый год, и как только мы поймем, что достигли какого-то пика, тогда можно начинать думать о продаже. Нам интересно расти, но если сейчас кто-то придет и скажет «Парни, я вам дам $10 млн за 20% вашей компании, то, конечно, мы поговорим на эту тему».

 

Физически в Великобритании персонал уже есть?

 

— Сейчас у нас работают люди, которые сидят, допустим, в Таиланде и Чехии. Примерно половина работников находится в Екатеринбурге. В Лондоне есть адрес, счет, туда будут передаваться интеллектуальные права, и со временем там будут появляться люди — пока мы в самом начале пути.