Алексей Венедиктов: «Фейки — это не чистая ложь, и тем они опаснее»

Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы»: 

— Каждый, начиная с американского президента Трампа, говорит о fakenews и понимает свое. Термин активно используется уже в 1999 г., а словом года становится в 2016 г. — во время выборов в Америке. Так давайте определимся с его значением. Неверные, неточные и ошибочные новости были всегда. Но fakenews — это умышленно, для достижения какой-то цели, искаженная новость. Я подчеркиваю: умышленно. С ложными и неполными новостями все просто: ошибки бывают у всех, главное — их быстро исправить. Поскольку современные медиа носят интерактивный характер, то читатели и слушатели нас поправляют быстро. И я не вижу никаких проблем — исправить ошибку и извиниться.

Но иногда фейк проверить очень непросто. Через полтора месяца после того, как случилось несчастье со Скрипалями, я прилетел в Солсбери. Я был вторым российским журналистом, который побывал в Солсбери, а версий отравления в российских СМИ рассказано 54.

Что я рассказал своим слушателям, когда приехал? Я рассказал, что полиция со всей Британии стеклась к дому Скрипалей. Это значит, что для Британии это важно. Если машина проезжала два раза мимо места событий, они переписывали номера. Значит, отношение совсем серьезное. Для меня стало ясно, что эта история не фейк.

А fakenews — это умышленная манипуляция и дезинформация. И это очень сложное явление, потому что это не  чистая «лжа», которая быстро ловится. Фейк — это часто недосказанность, которая изменяет и контекст, и последствия. Вспомните ту ситуацию — «попалось» большинство моих коллег — когда стали появляться заголовки: «Украинцы ввели  против российских граждан электронные визы». И понятны последствия, реакция  — «Ах, русофобы проклятые», и так далее. И ведь каждое отдельное слово — правда. Действительно украинцы, действительно на границе с Россией, действительно ввели электронные визы. За одним исключением: они ввели эти визы для всех. Для американцев, немцев, зимбабвийцев, кенийцев. Вот это — fakenews, с помощью которого манипулируют  мнением читателя. Это разжигание, с которым трудно бороться, потому что проверять нужно очень быстро. И СМИ должны являться фильтром дезинформации и прямой лжи, не доводить ее до читателя. Главное противоядие — извинение и исправление.

Читайте также: «Бомбите письмами». Алексей Венедиктов — о проблеме Томинского ГОКа

Некоторые федеральные СМИ считают, что извинение и признание ошибки — это потеря доверия. Я придерживаюсь совершенно другой позиции. Я считаю, что доверие повышается, если ты извиняешься: ты признаешь не только то, что имеешь право совершать ошибку, но и то, что ты обязан сказать: «Извините, правда — другая». Сегодня огромную роль в распространении фейковой информации играют государственные средства массовой информации, или те СМИ, в которых государство имеет агентов. Почему?

Потому что потребитель считает: то, что мы видим на «Первом канале», происходит от имени и по поручению государства. Он распространяет это, и ответственность журналистов, на мой взгляд, здесь гораздо выше. Потому что не главный редактор так захотел, а глава муниципалитета заказал эту информацию, думают все. В этом смысле работа государственных СМИ тяжелее, чем работа частных.

Проблему с фейками усложняет и то, что мы находимся в очень конкурентной среде: любой человек, который имеет аккаунт в соцсети, —протожурналист. Он собирает информацию и распространяет ее. И даже если он напишет «”Игра престолов” — говно», для многих его друзей это — рецензия. Такая же, как для другой аудитории рецензия – это текст знаменитого Антона Долина в известной газете. И профессионал должен непроверенную, ложную историю все время чистить. Сейчас не проблема — найти информацию, сложно не повалить бренд СМИ, который мы продаем. И информация, внушающая сомнение, не должна подаваться рядом с тем, что несомненно.

История с фейк-новостями будет нарастать, потому что любой человек с аккаунтом в соцсети будет распространять то, что ему кажется интересным и правильным. Нужно перестать думать о Вселенной, а своей аудитории сказать: «Мы делаем все, чтобы вы получали честную информацию. А если мы ошибаемся, то главный редактор выйдет, посыпет голову пеплом и извинится». На «Эхе Москвы» журналистам запрещено извиняться.

Вот журналист накосячил, и я тут же выхожу в эфир и говорю: «Простите дурака». Потому что это я его нанял, потому что так повышается уровень извинения. Это циничная позиция: маленький корреспондент что-то там ляпнул, а потом выходит большой и толстый Венедиктов и говорит: «Извините меня». Такая позиция вносит толику в борьбу с фальсифицированными новостями.

Соцсети — это поле для фейков. Какое-то время назад мне казалось, что интернет — это просто инструмент. Погоду посмотреть, узнать, в какой музей сходить, рецензию на кино почитать. А для новых поколений это среда обитания, где они живут, плавают. И если им там что-то запретишь, то ты лишаешь их части воды. Я, кстати, связываю историю с протестами молодежи еще и с тем, что государство ногами влезает в ее среду обитания.

Как это — не смотреть порнофильм? Как это вы хотите, чтобы по паспорту? Вы че, сдурели? Мы этим дышим. Дышать по паспорту?

Что касается запретов, то власти не стоит никакими законами, никакими кодексами трогать закон о СМИ, даже если он устаревший. За последние 18 лет принято 59 поправок, которые касаются СМИ. Это, например, Налоговый кодекс, Закон о рекламе, Закон о борьбе с экстремизмом. И все эти поправки — репрессивные, нет ни одной, которая бы расширила возможности. Но они не ограничивают возможность информирования, они просто выталкивают в другую среду радикальные мнения. И люди уходят, грубо говоря, с волны «Эхо Москвы» на сайт национально-большевистской партии.

Колонка написана Екатериной Омельченко на основе выступления Алексея Венедиктова на V Всероссийском форуме региональных СМИ